Мемуары Муми-папы. Туве Янссон

в неё попался нактоуз – маленький ящичек для судовых приборов, в котором лежал барометр-анероид! Я до сих пор не перестаю удивляться этим поразительным находкам!

      Папа закрыл тетрадь и выжидающе посмотрел на слушателей.

      – Ну как вам? – спросил он.

      – По-моему, это будет замечательная книга, – серьёзно сказал Муми-тролль.

      Он лежал на спине в сиреневой беседке и смотрел на шмелей. Было тепло и безветренно.

      – Но признайся, многое ты просто выдумал, – сказал Снифф.

      – Вовсе нет! – воскликнул Муми-папа. – То были совсем другие времена! Здесь каждое слово правда! Ну, разумеется, местами я добавил красок…

      – Интересно, – проговорил Снифф, – где теперь папина коллекция.

      – Какая коллекция? – не понял Муми-папа.

      – Пуговичная коллекция моего папы, – повторил Снифф. – Хочешь сказать, Шуссель – не мой отец?

      – Конечно, он твой отец, – ответил Муми-папа.

      – Так куда же тогда девалась его драгоценная коллекция? Она должна была достаться мне по наследству.

      – Хупп-хэфф, как говорил мой папа, – сказал Снусмумрик. – Почему ты так мало рассказываешь о Юксаре? Где он сейчас?

      – Да кто же их разберёт, этих пап… – Муми-папа неопределённо взмахнул лапой. – Они приходят и уходят… Как бы то ни было, я сохранил их для потомков в своих мемуарах.

      Снифф фыркнул.

      – Выходит, Юксаре тоже не любил сторожей в парках, – задумчиво проговорил Снусмумрик. – Надо же…

      Они вытянули ноги в траве и закрыли глаза, подставив лица солнцу. Было хорошо, слегка клонило в сон.

      – Папа, – сказал Муми-тролль, – а неужели в те времена так странно разговаривали? «Представьте мое удивление», «послужат отрадой и уроком», «сие» и всякое такое.

      – Что тут странного? – рассердился папа. – Думаешь, писатель может выражаться как попало?!

      – Да, но иногда же ты выражаешься как все, – возразил его сын. – И Шуссель у тебя разговаривает нормально.

      – Ерунда, – отмахнулся папа. – Это просто местный колорит. К тому же есть большая разница между тем, как мы о чём-то думаем, и тем, как мы об этом рассказываем. То есть, я хочу сказать, наши представления и рассуждения, когда мы начинаем о них рассказывать, звучат совершенно иначе, и всё это очень зависит от настроения… Так мне кажется.

      Папа замолчал и принялся взволнованно листать мемуары.

      – Думаете, я выбрал слишком необычные слова? – спросил он.

      – Ничего страшного, – сказал Муми-тролль. – Ведь это было давно, к тому же в целом-то понятно, что ты хотел сказать. Ты что-нибудь ещё написал?

      – Пока нет, – ответил папа. – Но сейчас начнётся самое увлекательное. Я почти дошёл до дронта Эдварда и Морры. Где моё перо?

      – Вот, – сказал Снусмумрик. – И, послушай, напиши побольше о Юксаре. Со всеми подробностями!

      Муми-папа кивнул, положил тетрадь на траву и продолжил писать.

      Тогда-то во мне и проснулся интерес к столярному делу. Этот особый дар, вероятно, был врождённым – я как бы ощущал его в кончиках пальцев. Первая проба таланта была скромной.