Мемуары Муми-папы. Туве Янссон

некоторые области он всё-таки не распространяется, и одна из них – инженерное дело.

      Зато посреди корабля высился маленький домик с ажурной крышей, который меня сразу очень заинтересовал.

      – Ты здесь живёшь? – спросил я. – Похоже на беседку для муми-троллей.

      – Ходовая рубка, – с лёгким неудовольствием ответил Фредриксон.

      Я погрузился в раздумья. На мой вкус, домик был чересчур практичен и безыскусен. Наличники могли быть и позатейливей. На капитанском мостике явно не хватало резных деревянных перилец с морскими мотивами. А крышу неплохо бы украсить луковкой, которую вполне можно позолотить…

      Я открыл дверь. Прямо посреди рубки на полу кто-то спал, прикрывшись шляпой.

      – Знакомый? – удивлённо спросил я Фредриксона.

      Фредриксон подошёл ближе.

      – Юксаре, – сказал он.

      Я внимательно посмотрел на Юксаре. Впечатление он производил мягкое, небрежное и почти что светло-коричневое. Шляпа – очень ветхая – была украшена увядшими цветами. Похоже было, что Юксаре очень давно не мылся и это вообще не входило в его планы.

      Тут примчался Шуссель и завопил:

      – Все к столу!

      Юксаре проснулся и стал потягиваться, точь-в-точь как кошка.

      – Хупп-хэфф, – приговаривал он, зевая.

      – Простите, но что вы делаете на корабле Фредриксона? – грозно спросил Шуссель. – Вы что, не видели, что тут написано «Вход запрещён»?!

      – Видел, конечно, – приветливо ответил Юксаре. – Потому я здесь.

      Это происшествие многое говорит о Юксаре как о личности. Единственное, что могло пробудить его от полусонной кошачьей жизни, – это табличка с каким-либо запретом, закрытая дверь или стена; а если он замечал сторожа в парке, его усы начинали дрожать, и тут уж от него можно было ждать чего угодно. Всё же остальное время он, как вы поняли, спал, ел или предавался мечтам. В описанный мною момент Юксаре был преимущественно озабочен едой. Поэтому мы вернулись к банке Шусселя, где на видавшей виды шахматной доске покоился остывший омлет.

      – Утром у меня был отличный пудинг, – объяснил Шуссель. – Но он куда-то подевался. Это так называемый скоростной омлет!

      Шуссель разложил угощение на крышки от банок и стал напряжённо смотреть, как мы едим. Фредриксон жевал долго и с заметным усилием, и вид у него при этом был странный.

      Наконец он сказал:

      – Племянник. Что-то твёрдое.

      – Твёрдое?! – вскрикнул Шуссель. – Наверное, что-то из моей коллекции… Выплюнь! Выплюнь скорей!

      Фредриксон сплюнул на свою крышку два чёрных предмета с торчащими во все стороны зубцами.

      – О, сможешь ли ты простить меня? – воскликнул племянник. – Это мои шестерёнки. Какое счастье, что ты их не проглотил!

      Но Фредриксон ничего не ответил – наморщив лоб, он долго смотрел перед собой. И тогда Шуссель заплакал.

      – Ты уж прости племянника, – сказал Юксаре. – Видишь, как он расстроился.

      – Простить? – воскликнул Фредриксон. – Наоборот!

      Он