Всплеск внезапной магии. Диана Уинн Джонс

с похвальной расторопностью, хотя и не подозревали, насколько у них на самом деле напряженное расписание.

      Когда они обсуждали расписание, Аманда возразила:

      – По-моему, нам надо объяснить им, зачем это все.

      – Потом, – неожиданно твердо отрезала Глэдис. – Среди них изменник. Нельзя дать ему ни малейшей возможности все погубить.

      Четверка Внутреннего Круга сошлась вместе и приготовилась.

      – Господи, меня всего трясет, – шепнул Марк. – А вдруг ракета возьмет и растворится в пустоте?

      – Или взорвется, – сказала Морин.

      – Тихо вы. Долетит как миленькая, – одернула их Глэдис.

      Аманда промолчала, но в глубине души больше всего боялась, что через несколько часов, когда она отопрет дверь ангара, окажется, что «Небесный омнибус» по-прежнему там. Однако обряд начался. Практически в тот же миг к ним присоединились группы по всей стране. Тщательно очистив сознание, Аманда ощутила, как накапливается сила.

      Дома у Аманды Зилла тоже ощущала, как сосредотачивается сила, представляя себе зияющую пустоту, которую нужно заполнить. Почему-то ей казалось, что она сама и есть эта пустота, и от этого все чесалось. Затем, когда было произнесено первое Имя – почти что хором, по всей земле вокруг, – перед глазами у нее вдруг возник Марк. Не такой, каким она его обычно помнила, а в ниспадающих одеждах и с бледным отблеском луны в волосах. Эта жреческая фигура почему-то пробудила у нее острейшие чувственные воспоминания – вот глупости! Волосы у Марка на груди. Для такого бледного худышки у Марка было на удивление много растительности на теле, причем не светлой, как волосы на голове, а темной, как брови, и мягонькой, как шерстка котенка. Зилла прямо почувствовала ее – и болезненно скорчилась. Тоска вернулась к ней и загрохотала в голове хуже прежнего.

      – Прекрати! – велела Зилла вслух, потому что ее злило, что она никак не может ничего забыть.

      И от этого яростного возгласа ей стало ясно, что надо делать. Нужно разорвать эту связь как полагается, раз и навсегда, чтобы была все-таки смерть – чтобы все разломилось надвое и остался только огромный чистый скол. Только так получится вскрыть нарыв. Называй как хочешь, только прекрати!

      Примерно это она написала на обороте конверта для Аманды. Потом пошла наверх и взяла Маркуса из кроватки – он сонно забормотал и немножко послюнявил ей шею. Зилла встала с сыном на руках лицом приблизительно туда, где, по ее представлениям, находилась ракета. Обряды шли полным ходом, она ощущала силу. Как будто она стояла в огромном, слегка подсвеченном пространстве, где тянулись к ней два туманных волокна – два волоска, ее и Маркуса. Она ждала. Сила нарастала. Она нарастала и в самой Зилле – вздымалась, захлестывала ее и заполняла, как, наверное, бывало всегда, когда ей было очень-очень нужно. Зилла могла решить этого не делать. Но решила делать. Она подцепила два волокна мизинцем – все остальное ей требовалось, чтобы держать Маркуса, – и дала им втянуть себя в ракету.

      Силы