Ремонт души, или В поисках Марии. Игорь Фарбаржевич

is>

      Завёрнутый в дождевик, инспектор ДПС по-хозяйски махнул несколько раз жезлом и пружинистым шагом направился в их сторону.

      – Накаркала!.. – мрачно сказал мужчина женщине.

      Не дождавшисьь, пока постовой приблизится, он поднял воротник кожаной куртки и стремительно вышел из машины.

      – Сержант Вальцов! – отдал честь постовой хрипловатым голосом. – Правила нарушаете…

      – Простите, товарищ сержант! – ответил мужчина. – Спешим в Шереметьево…

      – Предъявите права… – произнёс инспектор на извинение мужчины.

      Тот торопливо достал из одного кармана пластиковую карточку, из другого – десять долларов. Положил купюру под пластик и протянул постовому.

      Тот осветил документ фонарём, и его строгое лицо расплылось в детской улыбке:

      – Александр Курлычёв! Надо же… – И тут же заметил подложенные снизу деньги. – Ну, зачем это?.. Вы лучше – автограф… А то жена не поверит…

      Курлычёв достал авторучку и размашисто расписался на долларовой купюре. Постовой проворно сунул её во внутренний карман плаща.

      – Будьте осторожны! – напутствовал он знаменитого певца. – Не пропустите правый поворот! Там – объезд!.. Дальше – ремонтные работы!..

      Но Курлычёв уже захлопнул дверцу машины.

      – Так вот, Маруся, приходиться расплачиваться за славу! – проворчал он, заводя мотор.

      «Мерс», сорвался с места. Стрелка спидометра вновь переползла за 140 километров. Мария судорожно вцепилась в его колено.

      Не сбрасывая скорость и продолжая держать руль, – всего-то на одно мгновенье! – он оторвал взгляд от дороги, обнял её правой рукой и покрыл поцелуями лоб, губы, шею.

      В этот миг мимо них проскочил дорожный указатель со знаком объезда. И уже на сумасшедшей скорости к ним приближалась светящаяся цепь предупреждающих фонарей вместе с огнями дорожной техники.

      Глаза женщины расширились от ужаса.

      Движимый неосознанным желанием выжить, Курлычёв вмял ногой педаль тормоза. Однако было уже поздно. Разбивая деревянные заграждения, машина врезалась в бетоноукладчик.

      Женщина громко закричала, но её крик смешался со скрежетом металла, предсмертным скрипом тормозов и с долгим воплем автомобильной сирены…

      Новелла первая

      ТОТ, КТО ТВОРИТ ЧУДЕСА

      …Из вагона метро с толпой пассажиров вышел Курлычёв.

      Спустя полгода он выглядел совсем иначе: в погасшем взгляде – пустота и равнодушие ко всему, крепко сжатые губы, пульсирующие желваки на небритых щеках. Музыкант был одет в старые потёртые джинсы, разорванные кроссовки, грязную ветровку, непонятно какого цвета. Явным диссонансом выглядел дорогой гитарный футляр, висевший на левом плече.

      За ним, не упуская музыканта из виду, спешил Горбун, в чёрном дождевике.

      Походкой лунатика музыкант влился в толпу, текущую к эскалатору, и покорно подчинился её неумолимому напору.

      Поднимаясь, Курлычёв не обратил внимания на протиснувшегося к нему Горбуна. Не увидел позади себя и другого субъекта: высокого холёного господина неопределенных лет, в модном белом плаще и широкополой шляпе. Назовем его пока Незнакомцем.

      Поднявшись наверх, Курлычёв очутился в подземном переходе. Пройдя ряд торговых палаток, остановился у последней – рядом с лестницей на улицу. Снял с плеча футляр, достал инструмент. Устроившись на деревянном ящике, он размял пальцы и принялся настраивать гитару.

      В переходе появился Горбун:

      – Салют, Курлыч!

      – Привет, Го́рби!

      Горбун отпер свой киоск, торгующий пивом, водой и сигаретами, рядом с которым присел музыкант, зажёг свет в палатке.

      Незнакомец, что шёл следом, остановился неподалеку. Купив газету, принялся рассеянно её просматривать, сам же – краем глаз – внимательно продолжал наблюдать за Курлычёвым.

      – Опять приходили… – сказал музыканту Горбун.

      Тот не ответил: продолжая настраивать гитару.

      Горбун достал банку пива и сунул её в футляр музыканта.

      – Не связывался бы с ними…

      – Сгинь! – полушутливо ответил музыкант.

      – Как знаешь… – Горбун зашёл в свой киоск, открыл окно.

      Музыкант отпил глоток пива и коснулся гитарных струн. В подземном переходе раздалась его песня «Маятник»:

      – Остановился маятник…

      Ни «тик», ни «так» – никак!..

      И стало как-то маятно

      За окнами впотьмах.

      Укрывшись темнотою,

      Чтобы не выдать стон, —

      Я прямо с головою

      Опущен в жуткий сон.

      В нём кто-то, тихо крадучись,

      Ничто не ставя в грош,

      Злорадствуя