Гастроль в мертвый сезон. Андрей Константинович Белоус

Стоило появиться на балконе, меня могли увидеть как охранник на входе в корпус напротив, так и пулеметчик на террасе. Потому как после пары очередей, которыми пулеметчик хлестнул по зданию, загоняя в комнаты особо любопытных, выходить на балконы больше никто не решался. На земле все представлялось несколько проще.

      Вдоль обоих корпусов на расстоянии трех метров тянулась живая изгородь, из какого-то довольно густого кустарника. К тому же в районе входа она заворачивала к зданию под прямым углом, способная надежно защитить меня от взгляда пулеметчика на террасе. Ну а увидеть друг друга оба часовых на входе в корпуса не могли из-за расположенного между ними горбатого мостика, перекинутого через бассейн.

      Время неумолимо уходило, а подходящего момента все никак не представлялось. Тем временем недовольное пыхтение Доктора за спиной становилось все отчетливей, имея на то веские основания. В чем-то мои предположения сбывались. Стрельба на первом этаже носила, скорей деморализующий характер, что подтверждали громкие крики боевиков, принуждавших обитателей комнат к повиновению. Похоже, там сейчас орудовала вся банда, понимая стратегическое значение первого этажа, и стремясь захватить его как можно быстрее.

      Но действуя общими усилиями, много времени это у них не займет, а потому вскоре они объявятся и здесь. А учитывая, что дверь в нашу комнату от лестничной клетки крайняя, то и узнаем мы об этом первыми. Словно в подтверждение моих мыслей вскоре стрельба и крики на первом этаже прекратились, а из-за заваленной мебелью входной двери послышались приглушенные удары. Однако, уверенный в крепости возведенной нами преграды, я продолжал неотрывно наблюдать за поведением часовых. И как следствие проявленной выдержки, стал шанс, которым судьба милостиво вознаградила мое упорство.

      Видимо пулеметчику на террасе надоело держать свой тяжелый агрегат на весу, и он решил поставить его на пол. Чтобы отщелкнуть закрепленные вдоль ствола сошки он был вынужден склониться над своим оружием. В этот момент охранника напротив, видимо, кто-то окликнул из глубины корпуса, в результате чего он повернулся к нам спиной.

      Выскользнув из комнаты на балкон, в одно касание я преодолел перила, спрыгнув точно на часового, охранявшего вход в наш корпус. Потому-то меня и не волновало, заметит он меня или нет, ведь времени среагировать у него попросту не оставалось. Единственное, он успел повернуться ко мне лицом, но помочь это ему уже никак не могло.

      В удар ножом я вложил не только инерцию своего тела, обрушенного на противника, но и всю ярость, которую был вынужден сдерживать последние минуты. Нанося удар по горлу, держа нож ”обратным хватом”, мне удалось перебить не только трахею, но и обе сонные артерии противника. Теперь его голова удерживалась только шейным отделом позвоночника, завернувшись под неестественным углом, когда мы вместе рухнули на землю.

      Но нанося подобный удар впервые, я не мог предусмотреть одной детали. Кровь, хлынувшая из перебитых