Избранная морского принца. Дана Арнаутова

и я постараюсь сделать её счастливой даже в Карианде. Конечно, если ваше высочество считает, что сделает благое дело, отправив подругу в купеческую семью глубинников, я никак не смогу это изменить.

      Проклятые глубинные боги! Переиграл вчистую! Да, вышвырнуть нахала из Акаланте было бы делом нескольких оброненных слов, но это ударит по Эруви. Ей, и впрямь любящей солнце и теплые прибрежные воды, в Карианде придется несладко. И еще неизвестно, сможет ли она стать своей в купеческой семье, а каи-на Карианда вряд ли примут жену купца в свой круг. По всему выходило, что Эрувейн следует остаться здесь.

      – Ваше высочество, – склонил голову Даголар в неожиданно почтительном, но не подобострастном поклоне и тут же выпрямился. – Простите за откровенность, но вы мне тоже не слишком нравитесь. Чересчур много слухов ходит по Акаланте о вас, вашей избранной и о… многом другом. Вы считаете Эруви другом? Что ж, вам лучше знать, хотите ли вы ей счастья.

      – А вы уверены, что сделаете её счастливой? – тихо сказал Алестар немеющими от ярости губами. – Может быть, Эруви достойна большего?

      – Это решать самой Эруви, – с мягким спокойным достоинством ответил кариандец. – Я горд и счастлив её выбором, и моя жизнь принадлежит ей в Карианде, в Акаланте, да хоть на краю света. И я бы очень хотел остаться в Акаланте и стать его верным подданным. Но если я пойму, что ваше внимание к Эруви далеко от… дружеского…

      – Вы возьмете её в охапку и вернетесь в Карианд? – угрюмо съязвил Алестар, пытаясь скрыть замешательство от слов и тона Даголара и чувствуя, как отступает злость.

      – Нет, в Маравею, – серьезно ответил кариандец. – Я маравеец по матери, там у меня родичи и торговые связи. Я люблю Карианд, но знаю, что он умирает. Уж вы-то должны понимать, почему я не хочу везти Эрувейн туда. Я бы и остальную семью забрал с радостью. Суаланские жемчужницы – это только начало. Всем нам предстоят тяжелые времена, но если Акаланте и вправду храним богами, лучше бы Эруви остаться здесь. Маравея – это на крайний случай.

      Сейчас он держался совсем иначе, голос стал едва ли не просительным, хотя было видно, что просить Даголар не привык. И Алестару стало почти стыдно, потому что он ясно понимал: на самом деле кариандец просит за Эрувейн. Значит, он действительно любит Эруви? Если только это не маска, чтобы втереться в доверие, войти в богатую и знатную семью, а потом еще и родичей сюда своих перетащить – сам обмолвился. Но причем тут жемчужницы Суаланы? И что Алестар должен знать об умирающем Карианде? С чего вообще Даголар несет такие глупости о древнем и могущественном городе? Хотя сейчас речь не об этом.

      – Теперь послушайте меня, ири-на Даголар, – сказал он, отбросив пока все непонятное. – Чтобы ни говорили слухи и сплетни, я не прошу верить мне, но не смейте ни в чем подозревать Эруви. Она была мне дорога задолго до вашего появления, и сейчас ничего не изменилось. Мы всегда были только друзьями, слышите? И как друг, я сделаю для неё все что угодно. Хотите остаться в Акаланте? Извольте, я сам поговорю с отцом и попрошу его об этом. Но если я узнаю, что вы запечатлели Эруви