Горький запах осеннего леса. Три рассказа. Юлия Добровольская

позволяет – сделали то же…

      Фишка заключалась в том, что «Алекс» поддерживал дальнейшую переписку самостоятельно, исходя из собственной многоуровневой оценки культурного, интеллектуального и эмоционального потенциала отвечавшей…

      * * *

      Когда ещё несколько ребят вынесли в зал огромные охапки роскошных бархатных, почти чёрных роз и принялись раздавать их собравшимся, одна немолодая леди разразилась истерикой.

      Это была взаправдашняя истерика, а не просто хамская выходка необременённой хорошими манерами дамы.

      * * *

      2006

      ГОРЬКИЙ ЗАПАХ ОСЕННЕГО ЛЕСА

      1.

      Они встретились в кафе, выпили по чашке кофе, и он вызвал такси.

      В подъезде он хотел пропустить её, но она не любила подниматься впереди мужчины и поэтому пошла за ним.

      Он шёл всего на пару ступеней впереди, но ступени были такими высокими, что его рука, выглядывающая из рукава тёмного плаща, была прямо перед её лицом.

      Не успев осознать, что делает, она взялась за эту руку, как берутся дети.

      Он на миг замедлил движение и, как ей показалось, оглянулся.

      Но она не подняла глаз.

      Он очень крепко сжал её ладонь.

      На третьем этаже, не отпуская руки, он открыл массивную дверь.

      В прихожей было сумрачно. Ей хотелось поцеловаться с ним прямо здесь и прямо сейчас. Ей хотелось поскорей узнать его губы.

      Он принял её плащ, снял свой.

      В большой гостиной было удивительно уютно.

      Низкий диван, низкие кресла, низкий столик, низкие стеллажи.

      Отсутствие свисающей из центра потолка люстры – взамен неё в нужных местах располагались несколько бра и торшер – только подчёркивало приземистость обстановки и располагало к комфортному отдыху. На стеклянном столе стояла в стеклянной вазе розово-жёлтая розочка с такими свежими зелёными листьями, что казалась только-только срезанной с летнего куста. Рядом – бутылка коньяка, два коньячных бокала, перевёрнутые кверху дном на салфетке, прозрачная миска с виноградом и мандаринами и коробка конфет.

      Он предложил ей сесть.

      – Покажи мне свой дом, – сказала она.

      Она сказала «дом», потому что это был именно дом. Многие живут в «квартирах», но это был дом. В нём витал дух жизни, работы, интересов хозяина – его душа, одним словом. В «квартирах» же обычно всё стандартно, как в казармах, в них только спят и едят в перерывах между хождением на службу.

      Он снова хотел пропустить её вперёд, но спохватился и пошёл первым.

      Она взяла его за руку, как на лестнице.

      Он опять очень крепко сжал её ладонь.

      Из гостиной он повернул в коридор налево. Через несколько шагов этот коридор расходился в две противоположные стороны. В одном конце было две двери, в другом, напротив – одна.

      – Здесь ванная, – сказал он и, щёлкнув выключателем, распахнул дверь, – а здесь уборная. – Он распахнул другую, повернулся к ней и улыбнулся.

      Улыбка у него была застенчивая. Она, собственно, только такую его улыбку и знала.

      Оба помещения казались очень просторными,