До легенды новой эры. Анна Елагина

в ответ лишь усмехнулась.

      – Ллойд? – полувопросительно произнесла Ия, – отходя в сторону Хранителей. – Си, что-то не так.

      – Ты всегда была умней остальных, – фыркнула Харон.

      – Замолчи, – в руке Си появилась новая трость. – Вы ничего не знаете о Силе Ллойда! Ничего!!!

      ***

      – Разочарована? – губы Рыцаря изогнулись в грустной улыбке.

      – Я? Не то, что… удивлена! – пролепетала Биарта.

      Девушка тоже попыталась улыбнуться. «Меймор не такой уж и плохой. Наверняка, в Рыцаре проявились его лучшие качества», – подумала она.

      – Меймор, то есть Черный Рыцарь, а ты всё время помогал нам, зная, кто я?

      Юноша кивнул.

      – У меня были причины не открываться тебе. В начале по просьбе Бэрта, а потом ради твоего же спокойствия.

      – Тот случай, – Биа склонила голову, стараясь сдержать слезы, – ради нас ты пошел на такую жертву.

      – Я уже говорил тебе, и повторю снова – в том не было твоей вины, – его рука коснулась лица девушки, стирая слезы.

      – А почему фрагменты забираешь?

      Вздохнув, Рыцарь все-таки объяснил, что не доверяет Бэрту, что должен вначале сам проверить информацию оттуда и тому подобное. На секунду он задумался, но, посмотрев в чистые голубые глаза девушки, добавил:

      – А еще из-за сестры. В семь лет я оказался на пороге дома сирот, рядом с ней, ничего, кроме наших имен, не помня о прошлом. Обследования, беседы с врачами и даже помощь госслужб – но ничего о наших родителях. Их лица и имена расплывались в памяти. Одно имя из прошлого я помнил, но «его не существовало» – вот вердикт. Как и не существовало нас. Может быть, я сам выдумал наши имена. Но эта маленькая девочка – моя сестра, в этом я не сомневался. И насколько мог, заботился о ней.

      В доме сирот все было не так у и плохо. Просто ты рано начинаешь понимать, что одного ума мало и надо быть сильным – не ради себя, ради нее. Чтобы никто не посмел и пальцем ее тронуть. Ты сам накладываешь обязанности на себя и не жалеешь об этом, потому что кроме сестры никого не осталось. И единственное, что тебя гнетет – невозможность быть с ней все время. Пусть вам и позволяют видеться чаще обычного, но этого мало.

      В четырнадцать я, как и все, определился с тем, чем хочу заниматься, пошел в колледж, нашел подработку. Через два года мне удалось получить право опеки, и я привел Сэм в нашу собственную квартиру. А потом, время прошло очень быстро, и уже ей исполнилось пятнадцать. И она начала искать правду. И искать себя. Но делала это весьма своеобразными способами. А мне приходилось забирать ее из мест не самых приятных – от клубов до участков ОЧС. Благо, в итоге она образумилась. Я и сам, казалось, смирился с тем, что прошлое останется в неизвестном прошлом, пока не увидел фрагмент базы Шангаев. Тогда у меня появилась надежда.

      Биа смущенно молчала, с каждым словом юноша нравился ей всё больше и больше. Но девушку очень тревожил еще один вопрос:

      – А с Хранительницей