По своему. Жанна Ермековна Курмангалеева

я точно определила, убийца он или нет?!

      –Не надо точно. У вас будет еще достаточно времени, чтобы это выяснить.

      Она вскинулась:

      –В смысле?

      –Вы будете допрашивать его еще на протяжении двух недель, если не найдете доказательств его невиновности, то все.

      Роксана почти физически ощутила кипящую в себе кровь, как суп на плите.

      –Ах «все», да? «Все» значит? А на то, что мы так не договаривались, всем плевать, да? Кто вообще так сказал?

      –Держите себя в руках! Это был приказ свыше. Ну, так что вы узнали?

      –Его зовут Аркейн Слай. Нет ни родных, ни друзей, ни дома. В последний раз остановился на Айнабулаке. В ночь 12-ого находился на 10-й улице, возле дома Голдов. Вот и все. А вы что узнали?

      –Никто такого не знает, никто никого не видел и не слышал в ночь убийства. А никакого Аркейна в городе нет.

      –С чего вы взяли? Я же только что сказала его имя.

      –Все просто, дорогая. Городок у нас маленький, все всех знают, и я точно могу сказать, что никакой Аркейн в городе не рождался, и не появлялся.

      ***

      II глава

      1899 год 14.02

      Прекрасная женщина. Походит на открытую книгу. Скрип двери? Хороший знак. Она? Ну, разумеется. После того, как он внедрил ее начальнику мысль, что этим должна заниматься именно она, никого другого здесь и быть не может.

      –Здравствуйте.

      –Доброе утро.

      –Уже день.

      Как смешно, она правда думает, что он об этом не знает. Что ж, это явный признак того, что он хороший актер.

      –Ну, разумеется. Чудесно выглядите.

      Она покраснела, идешь правильным путем.

      –Вы вспомнили что-нибудь новое?

      –Я много чего помню, – ты даже не представляешь, насколько. – Насчет чего вы бы хотели узнать?

      –Насчет Голдов.

      –Вспомнил.

      –Что? – ух, как у нее загорелись глаза!

      –Я уже видел их.

      –Когда? – ну не надо так округлять свои и без того круглые глазки.

      –По телевизору шла передача с их интервью, как с самыми богатыми людьми в городе, – не смейся, только не засмейся, несмотря на то, как она откинулась на спинку стула.

      –Вы слышали какой-то шум в ночь их смерти, или что-нибудь вроде этого?

      –Слышал.

      –И что же?

      –Кошки на улице подрались.

      Тут она не выдержала:

      –Вы издеваетесь?!

      –Зачем мне это? – сострой удивленную мину.

      –Я не знаю, зачем. Как вы хотите, чтобы я помогла вам, если вы себе помогать не хотите?

      –Зачем вам это? Знаете, можете не отвечать. Я уже знаю.

      –Вы меня не знаете. – Подумать только, она правда так считает.

      –Ничего не следует знать наверняка. Потому что сейчас вы точно ошибаетесь, я вижу вас насквозь. – Он сделал жест пальцем от своего глаза в ее сторону. Она натянула улыбку на лицо и скрестила руки. – Вы можете мне не верить, но я могу доказать. Вы носите черное платье с высоким воротником, черные сапоги, черные перчатки и черную шляпу. Значит, вы либо в трауре, либо хотите закрыться от мира. Но если бы вы были официально в трауре, вас бы сейчас здесь не было. Из чего я делаю вывод, что на душе у вас тяжело,