438 дней в море. Удивительная история о победе человека над стихией. Джонатан Франклин

Почему он так жестоко наказывает меня?

      На протяжении следующих трех часов Альваренга шел строго на восток. Он скользил по волнам по диагонали. Когда ему нужно было повернуть на север, он тянул румпель на себя, что заставляло лодку разворачиваться в крутом повороте налево. Если же отодвинуть румпель от себя на всю длину руки, то это позволяло круто развернуть лодку направо, то есть на юг.

      Альваренга держал свой навигационный прибор GPS в ведре с одеждой. Устройство стоимостью в 80 долларов не было водонепроницаемым. Он сверялся с показаниями прибора нечасто, но каждый раз его ждали хорошие новости: несмотря на встречный ветер и северные течения, в первые часы плавания они приблизились на 40 миль к берегу. Они прошли почти половину пути, но оставшиеся 50–60 миль должны были стать самыми сложными. ШТОРМ ТЕПЕРЬ УЖЕ РАЗЫГРАЛСЯ ВО ВСЮ МОЩЬ: ОН НАБИРАЛ СИЛУ НА ЗЕМЛЕ И ОБРУШИВАЛ ВОЗДУШНЫЕ МАССЫ, БУКВАЛЬНО СДУВАЯ ГРЕБНИ С ВОЛН.

      Для продвижения лодки в таких сложных условиях требовалось гораздо больше бензина, чем указывалось в расчетах производителя двигателя, но Альваренга захватил с собой две дополнительные пятидесятилитровые канистры с топливом. Он возил солидный запас горючего и раньше: оно могло пригодиться при спасении собрата-рыбака, при поисках потерявшейся сети или же во время преследования косяка рыбы. «Некоторые ребята выходили в море, беря с собой минимальное количество топлива, а потом можно было услышать по радио: «Привет, босс. У меня вышел весь бензин». Они не задумывались о том, что после рыбалки нужно будет возвращаться домой. Такой у них образ мышления».

      Кордоба перебирался туда-сюда от безопасной кормы до свободного места на носу. Он дрожал, молил небо о помощи и был в таком смятении, что Альваренга опасался, как бы он не прыгнул в море по собственной инициативе. «Парень просто сошел с ума. Несколько раз он залезал в кофр со льдом и сидел там», – рассказывает Альваренга. Несколько раз Сальвадор приподнимал крышку и заглядывал в ящик. Кордоба лежал поверх обезглавленных рыбьих тел, будто сам был макрелью или тунцом. Он дрожал от страха, глаза у него были выпучены, как у замороженной кефали.

      Пока Кордоба плакал и искал укрытия, Альваренга вел лодку через все более высокие волны, неуклонно продвигаясь в направлении берега. Было сложно вычерпывать воду и одновременно править, но от Кордобы помощи ждать не приходилось. Теперь он был скорее мертвым грузом, нежели первым помощником. Когда одна волна подбросила их, а потом обрушила вниз в головокружительном падении, лодка ударилась о воду, издав громкий хруст: похоже, от удара треснул корпус. «Нам повезло, что лодка только что была отремонтирована, – говорит Альваренга. – Шторм, в который мы попали месяц назад, погнул и ослабил основную подпорку. Мы только недавно подлатали ее и установили дополнительную стойку, поэтому лодка выдерживала такие большие нагрузки». Если корпус выдерживал выпавшие на его долю неприятности, то пластмассовое ведро, где находились