Летопись Арвензии. Смутное время. Александр Евгеньевич Горячевский

Этрион впервые что-то сказал с тех пор, когда они прибыли в город. Мурин лишь усмехнулся; он понимал, что болтать – это призвание Стича, и решил вообще помалкивать, пока не спросят напрямую, именно его.

      – О, мой дорогой друг, – Уорш попытался изобразить голос зазывалы усача, но этим вызвал лишь гневный взгляд демона. Поперхнувшись, он продолжил:

      – Цирк – это что-то типа сборища уличных актеров совершенно разного пошива; кто-то умеет высоко прыгать, кто-то умеет рассмешить, петь или танцевать. Цирк – это место, где тебя развлекают артисты, которые, кстати, не только люди или элемы, в прошлый раз я видел, как они научили танцевать, ты не поверишь, – глаза Стича засияли от волнения, – волка, ага самого настоящего дикого зверя, вот это было зрелище. А еще рассказывают, что у них был даже ручной пустынный арахнид, который выполнял самые разные команды, словно песик какой-нибудь, но он недолго прожил, а жаль, – на это я бы посмотрел. И да, хозяин у них, кстати, тот самый усатый дядька Рион Волков, тот еще извращенец. Под конец любого шоу выступают танцовщицы, да, есть еще и ночные показы, специально для взрослых, и, несмотря на то, что выступают только женщины, все настолько красиво, что не только мужики среди зрителей. Поверь, тебе стоит посмотреть.

      – Хочешь сказать, ее заставят танцевать? – Этрион взревел от ярости. Стич испуганно посмотрел на проявившиеся красные глаза демона, и руки его задрожали, Мурин же спокойно продолжал жевать копчёную ножку барашка. Посетители так же не обращали внимания на взрыв эмоций, только грузный бармен приподнял одну бровь, покосившись на демона.

      – Так там же артисты, они это добровольно, – голос Уорша дрожал.

      – Ты слепец, человек, – Мурин подал голос, широко улыбнувшись. – И дураку понятно, что ее держат против воли, ее глаза были наполнены презрением и злобой на хозяина цирка. А еще, – Мурин посмотрел на Этриона, – говорят, у Волкова есть гипнотизёры, которые могут принудить танцевать не только женщину, но и зверя.

      Этрион сел, но ярость все еще горела у него в глазах. Он задумался. Стич выдохнул. Вдруг он неожиданно вылупился на Мурина, тот даже остановился жевать.

      – Так вот как они заставили волка танцевать!

      Откуда-то из зала раздался смех. Еще некоторое время троица провела в молчании. Посетители тихо разговаривали друг с другом, и глухой стук доносился со второго этажа. Стич то и дело вертелся на стуле и барабанил пальцами по столу; эль уже дал ему в голову, и ему хотелось обсудить событие на площади, но он боялся заговорить с демоном, любая попытка поговорить про ту элемку могла вывести его из себя, чего Уоршу точно не хотелось.

      – И много людей у этого, как его там, Волкова? – голос Этриона на этот раз был спокойным, но взгляд его не отрывался от наполненного бокала эля, что стоял не тронутым с самого их прихода.

      – Эко тебя занесло, – воскликнул Стич и тут же понизил тон. – Неужели ты решил ее вызволить?

      Мурин закончил с трапезой, залпом допил стакан эля, и громко, на весь зал, прогремела отрыжка.