Летопись Арвензии. Смутное время. Александр Евгеньевич Горячевский

кольцо дыма, поглаживая бородку.

      – Нам нужно сжечь тут все, – к разговору присоединился Коул. Он держал на плече чей-то труп.

      – Это еще кто?

      – Морган.

      Этрион

      Ромонт сидел на старой, уже потрескавшейся скамье у входа в трактир. Из-за закрытой двери еле слышался запах готовящийся еды. Холодный воздух прогревался не по сезону палящим солнцем, а ветер и не думал приносит прохладу. Он снял легкую, шерстяную куртку и подставил лицо солнцу, и на небе до самого горизонта не было видно облаков. Лицо старика расплылось в улыбке, глаза закрылись: «Эх, сейчас бы пинту эля холодненького».

      – Ромонт! Любовь моя ненаглядная, – прогремело из глубин трактира. – Где ты там прохлаждаешься?

      «Ох, не к добру это, накрылись мои фантазии об отдыхе». Лицо старика скривилось в недовольной гримасе. В этот момент Ромонт заметил, как по дороге с севера шел парень в холщовой изорванной рубахе и истертыми штанами. Он передвигался, шаркая ногами, пошатываясь и, не дойдя до трактира шагов пятидесяти, рухнул на землю. Старик подбежал к путнику, тот что-то невнятно бормотал. С трудом он затащил парня в трактир.

      – Кого это ты притащил? – Лина вышла из кухни, протирая руки полотенцем.

      Она подошла к парню и осмотрела его с озабоченным видом. Кожа его в это время из бледной едва заметно окрасилась в серый.

      – Ты его зря, наверное, притащил, может он больной какой-нибудь, заразный, – недовольно проговорила хозяйка.

      – Не серчай, не могу же я бросить человека в беде… Постой, он что-то пытается сказать, – Ромонт поднес ухо ближе ко рту страдальца. – Это что, элемское наречие?

      Старик удивленно посмотрел на жену. В это мгновение парень очнулся, кожа вернула бледный цвет. Он внимательно осмотрелся и с озадаченным видом сначала посмотрел на Ромонта, а затем перевел удивленный взгляд на Лину.

      – Воды, пожалуйста, – тихо проговорил он.

      – Ах, да, чего это мы, даже не подумали, сейчас, – заверещал старик и быстро подскочил к бочке, что стояла за стойкой, и, зачерпнув воды, передал парню, – вот свежая, только утром притащил с родника.

      Парень жадно, одним глотком опустошил черпак и со словами «еще, пожалуйста» отдал старику.

      – Конечно, – Ромонт снова набрал воды и пока страдалец уже медленно пил, обратился к Лине:

      – Солнце мое, человек голоден небось, хлебу ему, может, да супом накормим.

      – А у человека деньги есть? – недоверчиво и грозно Лина осмотрела парня.

      – Что ты его смущаешь, – ответил старик.

      А парень и вправду остановился на половине глотка и с виноватым видом посмотрел на хозяйку, которая, скрестив руки, стояла над ним, словно надзиратель, отмеривая каждый глоток, что он выпил.

      – Видно же – нету у человека денег, – продолжал Ромонт, – но идея есть у меня. Ты ведь за солодом и мукой послать хотела, возьму ка я его себе в помощь, пусть так обед и отработает, да? – старик кивнул гостю, тот кивнул в ответ и, как только мог, мило улыбнулся хозяйке.

      Лина все