Игра в чужую жизнь. Елена Гриб

одье – щезником²). Месяца, когда почти все знатные и благородные отправляются в путешествие по святым местам, а в городах и поселках начинаются ежедневные праздники. Но разве обычного человека этим удивишь? Ха-ха, как говаривали знатоки, весельчак и тещины похороны с размахом отметит. Нет, столица предвкушала иное развлечение!

      Император выдавал замуж единственную дочь.

      Сразу после Поры Паломничества ожидалась грандиозная свадьба, сплетни о которой давно уже приобрели международный характер.

      «Что принесет будущий брак? Мир и процветание? Новую войну?» – этот вопрос обсуждался и во дворце, и в каждой захудалой таверне.

      Некоторые из ответов явно тянули на государственную измену.

      Влая³ же вовсю готовилась к торжествам.

      Молотки строителей не умолкали ни на минуту. Спешно ремонтировались дороги и постоялые дворы, расширялись конюшни…

      И только несколько человек в империи знали – это все зря. Не будет праздничных шествий, не будет династического брака… Не будет свободы!

      Говорят, правители с детства приучены встречать любую неожиданность, ничем не выдавая своих чувств. В печали и радости они должны сохранять невозмутимость, столь редкую среди простолюдинов. Но иногда бывают исключения, о которых не упоминают учебники придворного этикета.

      Малдраб Четвертый, император Веллийской империи, втайне считал, что каждый из его предков тоже имел собственные, сугубо индивидуальные причины для недостойного поведения. Как же он их понимал! Когда рушится то, что было основой твоей жизни более полувека, приличия отходят на задний план. Как и сдержанность. И невозмутимость.

      – Все будет хорошо, – спокойно произнес черноволосый мужчина лет тридцати, заостренные уши которого выдавали эльфийское происхождение.

      Он стоял возле единственного окошка Южной башни, где Его Величество собрал совет. Неофициальный, разумеется, да и советник на нем присутствовал лишь один, исполняющий по совместительству обязанности придворного врача и считающийся другом императора. Отсутствие второго приближенного лица стало предметом обсуждения.

      – Он не вернется! – в который раз воскликнул Малдраб, кутаясь в красный плащ властителя. – Да никогда… Нет, никогда и ни за что… Да никто бы не смог!

      – Крезин справится, Ваше…

      – Помолчи, Дисон, тебя не спросили! Ты его надоумил?.. Не отпирайся, все равно не поверю, что Крезин сам решился на эту… На это… На самоубийство!

      Такой наскок ничуть не обескуражил эльфа.

      – Мы ни о чем подобном не говорили, поэтому для меня его поступок тоже явился неожиданностью. Малдраб, я не лгу. Наш друг действует по собственному побуждению. Мне нравится черный юмор, но я никогда не послал бы человека на смерть. Я врач, а не палач, Ваше Величество, извини уж за неуместную рифму, – негромкий голос не-людя должен был обладать успокаивающим эффектом, однако…

      – Как такое вообще могло случиться?! – Алая ткань металась в такт быстрым шагам правителя, словно язык пламени. – Он что, с ума сошел? Вообразил себя Ланом⁴? Спасителем Отечества стать решил? Мог бы предупредить, мы бы хоть речи надгробные приготовили! – Малдраб Четвертый нервно закашлялся. – Боги, за что?..

      – Он вернется, Виви, а в худшем случае его вернут.

      – Мне не пять лет и я уже на Виви! – Император едва удержался от желания схватить Дисона за кружевной воротник и потрепать изо всех сил.

      С другой стороны, для почти бессмертного эльфа он и в девяносто останется несмышленым мальчишкой.

      – Радис затворник, но в курсе событий. Он не будет вредить другу правителя Веллийской империи. Немного напугает, да и все, – продолжал рассуждать советник.

      Его Величество покачал головой, поражаясь оптимизму друга. Надо же – эльф, пятую сотню лет разменял, несколько поколений династии Виллаев⁵ пережил, а наивный… Или прикидывается таковым.

      – Если бы ты поймал в своем доме вора, то стал бы разбираться, чей он друг, враг или родственник?

      Поколебать уверенность эльфа было трудно:

      – Если Крезин не наделает глупостей, его вернут.

      – Вот я и боюсь, что его вернут! – снова вспылил император. – По частям, или без некоторых, или же с лишними… Ты понимаешь, что он затронул величайшего человеческого мага? Отец говорил, даже Лан вел себя с Радисом крайне осторожно, а это значит много, очень много!

      – Только то, что у Старилеса мудрый правитель. Был… К сожалению.

      Разговор утих. Двое мужчин стояли у окна и тоскливо смотрели на темную, почти черную тучу, надвигавшуюся с северо-запада. Со стороны Клусса – оплота Радиса, последнего из Первых магов. Великого Радиса!

      ***

      Старые легенды говорят: давным-давно магия была недоступна человеку. Но однажды появился парень, вокруг которого творились странные вещи. Какие именно? О том предания

2

Щезник – первый осенний месяц.

3

Влая – столица Веллийской империи.

4

Алан Дилейн (Лан) – легендарный герой древности; правитель Старилеса (Странного Леса) – единственного государства не-людей.

5

Виллаи – род, к которому принадлежат веллийские императоры.