Лунная танка. Сборник рассказов. Вячеслав Владимирович Камедин

какие, не знаешь?

      – Да говорят, из-за быстрой конденсации тела частично кристаллизировались. Приходилось обращаться в медпункты…

      – Да? Как жалко. Сейчас целых тридцать минут уходит на обратный межфазный переход. Долго, да?

      – Да, – грустно согласился, коря свою нерешительность.

      – Ты о чём-то серьёзном хотел поговорить?..

      – Да-да… – встрепенулся я.

      – …извини, дорогой, я отвечу. Это – мама. – Мнемотранслер прервал нас; вокруг неё закружились мысли её матери. – Да, мам… Всё в порядке, а как у тебя?.. да сдала… нет, ещё один… потом, думаю, отдохну… не-а, пока не собираюсь… Какие новости ещё? Да похоже выхожу замуж…

      Я чуть не кристаллизировался, услыхав это. Я был поражен, ошеломлен. Она. Она! Моя любимая выходит замуж! За кого?.. Кто он?..

      –…за кого? – продолжала девушка беседу с мамой. – Да… ты его знаешь… Да… я знакомила вас…

      Моя девушка выходит замуж! Не могу в это поверить. Не хочу в это верить! Этого не может быть… Этого недолжно быть!..

      – …спрашиваешь, где он сейчас?.. Да рядом со мной. Только вот никак не наберется смелости сделать предложение… Что?.. Спрашиваешь, что отвечу?.. Конечно, да…

      Лунная танка

      Самурай Иванов сегодня припозднился с работы. Он работал в Жилищно-Космическом Усовершенствовании слесарем-космонавтом и по совместительству рисовальщиком лунных восходов. Сегодня был трудный лунный день. На объекте, где он был закреплён, прорвало стояк с серебристой водой, понадобилась радужная сварка, а только он владел в совершенстве этой техникой. Радугой варить не каждый может: для каждого шва – по толщине, по ширине и по высоте, – необходимо подобрать свой оттенок, единственный в спектре. Да и леденцы для радуги заканчиваются на складе, нужно экономить. Так что на то, чтобы заварить трубу с серебристой водой, ушёл весь лунный день.

      Его передвижной пузырь легко прыгал по лунной поверхности. Самурай Иванов важно и одиноко сидел в центре этой прозрачной сферы. Когда последним прыжком он достиг парадной лестницы своего дома, находившегося на самом краю моря Циолковского, то легко втянул пузырь обратно в соломинку, из которой дорогу назад его выдул, выйдя из здания ЖКУ. Он начал подниматься по ступеням, вырубленным в склоне высоченного кратера, на самой вершине которого стоял его дом. Перелетая по семь-девять метров со ступеньки на ступеньку, он напевал старинную китайскую песню о вечерах вблизи города Пекина, о склоненной на бок женской головке и раскосом влюблённом взгляде.

      Пройдя в прихожую своего жилища, Самурай Иванов повесил на большой ржавый гвоздь зонт, защищающий от солнечной радиации на луне. Снял дыхательную маску. Повесил на гвоздь поменьше свой двуручный самурайский меч и пояс с коробочкой, наполненной сюрекенами.

      Внезапно в прихожей перед Ивановым на мгновение появился небольшой человек, показал язык и сразу же исчез, оставив слегка заметный сиреневый дымок. Неплохо, подумал Иванов. Это его младший сын начал изучать