Изгнанные в сад: Пособие для неначинавших огородников. Тата Олейник

можно ароматизировать пастилу или, скажем, варенье, но лучше этого не делать. Поверьте пытавшемуся.

      И вот в один прекрасный момент я честно призналась себе, что хочу дачу. Чтобы там был большой дом, и мокрая сирень, и цветущие яблони, и непременно чтобы скворец копошился у скворечника, а стройные шеренги томатов грозили из теплицы небывалым, легендарным, катастрофическим урожаем.

      Я нарисовала на салфетке дом и принесла маме.

      – Милый квадратик, – сказала мама.

      – Это наш дом. Ты же хотела дом в Волоколамске? Вот я и подумала, что нужно исполнять твои желания. Хотя бы иногда. Давай на самом деле его построим?

      – А это что на него упало?

      – Это дверь. В перспективе.

      – А почему она на крыше?

      – Не влезла. Но тут же все понятно, видишь стрелочки?

      – Я думала, это ручки. Как у сахарницы.

      – С какой это стати у нашего замечательного дома должны быть ручки, как у сахарницы?

      – Ну, не знаю. Ты же творческая натура.

      – Не настолько. Ну так что, строим?

      – Строй, милая, строй, – одобрила мама и удалилась в книгу.

      Мы с салфеткой отправились к мужу Алеше, и там разговор был куда более драматичен. Не буду тут его описывать, отмечу лишь, что салфетка с чертежом в финале была утрачена. Улетела в окно. Под давлением обстоятельств.

      Ну ничего, я нарисовала новый план. Еще лучше. Даже почти без стрелочек.

      Тем более что ничего рисовать было и не надо. Бригада киргизских тружеников, десантированная нами в апреле в поле под Волоколамском, работала примерно так.

      – Дом квадратный будет?

      – Ну… да, почему бы и нет…

      – Маленький, большой или средний?

      – Большой!

      – Значит, девять на девять на девять. Давай езжай. Через неделю привези еще гвоздей и доширака.

      – А чертеж вам не нужен?

      – Лучше туалетной бумаги побольше привези. И гвоздей.

      – Гвозди я записала. А как же чертеж? У меня есть!..

      – Послушай, мы же с тобой как человек с человеком говорим, да? Зачем чертеж, я тебе что, инженер?

      – А вы не инженер?

      – Нет, я дирижер. По образованию. Уезжай давай, только с ритма сбиваешь…

      А ритм был отменным. За неделю трое киргизских молодцев построили бытовку, туалет и выкопали вручную яму под фундамент. Еще за три недели они залили фундамент, поставили несущие столбы, собрали каркас, зашили дом досками, вставили окна и уложили крышу. А потом уехали в Киргизию, потому что деньги у меня кончились бесповоротно. Как-то я не предполагала, что стройка пойдет так резво, мнилось, что дом будет расти солидно и неспешно до самой осени, а уж к осени я как-нибудь непременно разбогатею. Например, найду в шкафу чемодан с валютой.

      Четырнадцать окон, например, это серьезный вызов робким финансам. Продавцы окон – люди алчные. Они трясутся от жажды наживы. Они думают, что за их маленькое жалкое окошко можно требовать от жизни многого.

      Окна