Хунну. Пепел Гилюса. Солбон Цыренжапович Шоймполов

покинули проклятое для них место.

      Всего за один день, лишившись конницы и всей лёгкой пехоты, Ма Цзю впервые в жизни решил созвать совет и там обсудить дальнейшие действия. Для этого пригласил на совет всех тысячников грозной лоянской пехоты, тысяча воинов которой были одеты в трудно пробиваемые для хуннских стрел и копий знаменитые лоянские доспехи, сделанные из носорожьей кожи.

      Изготовление таких доспехов, как лоянские, являлось необыкновенно трудным и дорогим делом, требующим огромных затрат и уйму времени. Из одной цельной шкуры носорога в дело годилась лишь малая часть, и её хватало для изготовления только пяти доспехов. С самого начала процесса заранее обработанные готовые куски носорожьей кожи обклеивались с двух сторон шёлковой тканью специально приготовленным для этого густым особым клеем. Обклеенные шёлком куски кожи сразу опускали в специальный раствор, выдерживали там определённый срок, за время которого шёлк постепенно въедался в кожу, меняя её структуру. Кожу вытаскивали из раствора и, подвергнув дальнейшей долгой и разнообразной обработке, получали лёгкий, почти непробиваемый материал, из которого и делались знаменитые лоянские доспехи, ценившиеся среди ханьцев на вес серебра, и которых во всей огромной Ханьской империи было изготовлено всего около двух тысяч штук.

      К вечеру, собрав всех тысячников в шёлковый шатёр, Ма Цзю поделился с ними завтрашним планом по захвату крепости. В ответ, к своему большому удивлению, услышал немало возражений против предстоящего штурма. Один из тысячников предложил даже уйти из оазиса, говоря, что хунны – сильные воины, раз сумели за день разгромить всю конницу вместе с пехотой, другой, соглашаясь с ним, сказал, что им лучше не идти на крепость, ибо могут потерпеть поражение. Третий, вторя им, говорил, что в любой момент к хуннам может прийти подкрепление и тогда все они, проткнутые хуннскими стрелами, найдут здесь свою могилу. Четвёртый предложил, окружив войска обозными телегами и кибитками, дожидаться подхода главных сил. На все возражения тысячников Ма Цзю, еле сдерживая себя от охватывающего его гнева, пробегая злыми глазами по их хмурым лицам, отвечал:

      – Ерунда! Когда придут основные силы хуннов, пройдёт неделя-другая. Заняв как можно быстрее крепость, мы станем неуязвимыми, чем на открытом поле. Притом они разгромили крестьян и «молодых негодяев» – никчемных воинов. Жужаньские всадники тоже оказались ничтожными воинами, раз не сумели победить кучку хуннских всадников. Зато с нами наши несравненные храбрые гвардейцы императора, одетые в непробиваемую лоянскую броню, в своём умении владеть копьями и мечом, не знающие себе равных во всей нашей империи. Нам нечего бояться кучки варваров, возомнивших себя великими воинами. Поэтому я решаю, забрав с собой верёвочные лестницы с железными крюками на концах, завтра утром идти на крепость и захватить её штурмом. Сразу после уничтожения варваров и захвата крепости я отпущу всех голубей. Пусть