Записки психиатра. Лидия Анатольевна Богданович

продолжала лечение.

      4. Не принимая во внимание предупреждения родственников о том, что больная К. слаба и может не вынести лечения, врач Миронова, однако, это лечение продолжала.

      На вопросы членов комиссии врач Н-ской больницы Миронова сообщила, что больная действительно была истощена, но что ей давались такие же минимальные дозы снотворного препарата, как и другим в такой же мере истощенным больным. Ухудшение состояния, выразившееся в шоке, – это неожиданность, случай, который, она, Миронова, предусмотреть не могла. Во всяком случае она приняла все необходимые меры к спасению больной во время наступившего ухудшения».

      «Ввиду всего вышеизложенного, – продолжал председатель, – врач Н-ской больницы Анна Ивановна Миронова должна ответить, почему она, несмотря на явные признаки физического истощения больной и невзирая на предостережения, продолжала терапию сном, в результате чего и последовало ухудшение, то есть шок, от которого больная едва не погибла».

      Профессор сдвинул очки на лоб и спросил:

      – Угодно ли вам будет ответить?

      Бледная Анна Ивановна, исхудавшая с тех пор, как я видела ее в последний раз, поднялась с места.

      – Я уже объясняла комиссии там.

      – А сейчас вы должны объяснять это здесь! – сухо перебил председатель.

      «Он заранее уверен в виновности Анны Ивановны и ее судьба глубоко ему безразлична», – думала я.

      Запинаясь от волнения, Анна Ивановна повторила все, что рассказывала прежде.

      – Какие меры были приняты вами для спасения больной? – спросил председатель. Говорил он тихим голосом, и лицо его было сурово и хмуро.

      Анна Ивановна, как бы недоумевая, рассказала об искусственном дыхании, о впрыскивании сердечных средств, обо всем том, что она должна была сделать, и не только должна была, но и сделала. А теперь вдруг об этих само собой разумеющихся вещах ее спрашивают, и это ее удивляет.

      – Почему вы не приняли во внимание заключение терапевта об опасности применения терапии сном? – строго и придирчиво спросил председатель.

      – Я – врач и, полагаясь на свой опыт, имела право и должна была в данном случае решить, продолжать ли лечение.

      – Значит, вы не считаете себя повинной в происшедшем?

      – Не думаю, что я виновата.

      – Значит, слова ваши надо понимать как отрицание вины?

      – Да.

      – Чем вы можете это обосновать?

      Анна Ивановна слегка побледнела и в замешательстве замолчала.

      – Может быть, вы полагаете, что в организме больной была какая-нибудь особенность? – задал вопрос председатель.

      Теперь мне стало ясно, что он совсем не суровый, не равнодушный, каким показался с первого взгляда. Не принимая ничью сторону, он старался быть справедливым.

      Анна Ивановна, лицо которой внезапно покрылось розовыми пятнами, обстоятельно рассказала о том, что дозу снотворной смеси она применила обычную. Ухудшения состояния от этого не могло быть. Вероятнее всего, объясняла Анна Ивановна,