Лучший тренер Европы. Виктор Борисович Жирнов

«лучшего тренера Европы» превратили его в посмешище… Стас как старший товарищ и тренер пытался сначала вразумить выскочку рациональными логическими построениями: «Во-первых, тебе, штангисту-недоучке, потребуется лет двадцать стажа, чтобы стать просто опытным тренером по плаванию. Во-вторых, в бассейне треста Коммунарскстрой нет условий для подготовки пловцов высокого класса. В-третьих, в стране работают тысячи квалифицированных тренеров, с какой стати ты окажешься сильнее их? В-четвертых, с твоим характером и бахвальством тебя просто напросто сожрут еще на областном уровне! В-пятых, и это самое главное, ты, со своей прострелянной рукой, не поступишь в институт физкультуры, так как там очень высокие вступительные требования по общефизической подготовке, а без диплома в серьезную спортивную школу тебя не возьмут!» Павлюков его внимательно слушал и не спорил, но думал по-своему: «За год стану толковым тренером, специалисты страны окажутся позади, если нет условий здесь, буду работать в другом месте, диплом получу, чтобы это мне не стоило, подавятся, не сожрут никогда Степана Павлюкова!»

      Следовало бы сказать несколько слов о внешности моего героя в то время. Прошло всего четыре года с того времени, когда он вошел в набитое битком купе местного поезда Мурманск-Никель и был шокирован тем, что все эти люди внимательно слушают сослуживца его отца, старшего лейтенанта Лобова, рассказывающего как покорила всех женщин гарнизона удивительная красота семнадцатилетнего Степана Павлюкова. Прошло всего три года с тех пор, как обнаженный атлет, чемпион Ленинграда по тяжелой атлетике среди юношей Степан Павлюков, стоял на возвышении в качестве натурщика в Академии художеств, а седой профессор ругал студентов: «Что вы лепите? Вам дали натуру такой красоты и совершенства, перед которой Поликлетовский Дорифор – замухрышка, а вы лепите из него мускулистого пролетария с плаката! Посмотрите на него, это живой шедевр. Да если бы у меня была такая внешность, я никогда бы не стал профессором!» Степан до сих пор ломал голову над загадкой, кем бы стал профессор, если бы… Прошло два года с тех пор, как курсант Военного института физкультуры Степан Павлюков, в ладно пригнанной форме, косая сажень в плечах, гордо вышагивал по перрону Московского вокзала под восхищенные возгласы иностранок его фотографирующих: «О русс офисер, гуд, прек-ррр-асный!» После ранения и госпиталя тело потеряло пропорциональность, и упорные занятия плаванием еще не полностью компенсировали атрофию мышц правого плечевого пояса, он стал немного сутулиться, волосы поредели, в глазах проглядывала неуверенность, одежда с отцовского плеча сидела мешковато, походка стала суетливой. Можно было и нужно было постричь покороче поредевшие волосы, чтобы кудряшки на бакенбардах не подчеркивали залысины на лбу и начинающуюся раннюю плешь на затылке, можно было купить одежду по- лучше и помоднее и, как «лучшему тренеру Европы», иметь гордую осанку и твердую поступь победителя, но драматические зигзаги судьбы