Щербинки стареньких домов. Сборник стихов. Тамара Анатольевна Сальникова

порог давно забыл наш шаг,

      Когда без извинений и затей

      Мы сами приходили просто так.

      Пустые чаще говорим слова,

      Укутанные слоем из цитат,

      Которые самим понять едва

      Нам удаётся. Больше наугад.

      Давным – давно считаем, что любовь,

      Придумали герои древних книг,

      Забыв, как начинали вновь и вновь,

      Вести о чувствах собственных дневник

      Грустим слезой порою о былом,

      Считая, что в нем было хорошо,

      И забываясь этим полусном,

      Не замечаем, как наш день прошёл.

      Все время громко с богом говорим,

      Из длинных просьб слагая письмена,

      Он мается нас разглядеть сквозь грим,

      Не в силах даже вспомнить имена.

      Вы говорите: Ты в особом мире… (из повести «Узнай, что значит быть мной)

      Вы говорите: Ты в особом мире.

      Набор из четырех бездумных слов,

      Я так же как и вы живу в квартире

      – Заложник девятнадцати углов.

      Пью утро молоком из чайной кружки,

      Крошу печеньем вереницу дел,

      Вот только вы крадете друг у дружки,

      То, что бы я сберечь от вас хотел.

      Опять молчу, обкатывая в гальку,

      Нелепые булыжники слогов.

      Мне речь бы на язык, как через кальку,

      Переписать из ярких моих снов.

      Я б пел любовь, которой слишком много,

      Собрал в изломах трещин немой рот,

      Вы ж моё тело судите так строго,

      За то, что так как ваше не живёт.

      Боюсь и от того в «особом мире»,

      Впустить меня к себе вам не дано,

      Хоть я живу, как вы в своей квартире

      И утро молоком пью сквозь окно.

      Обида

      Ударила прям меж бровей волна,

      Разбилась, раздвоилась на воронки,

      Чтоб крутануться по вискам сполна,

      Собой наполнить пульс до самой кромки.

      Разлиться вдоль зубов сквозной водой,

      Отхлынуть вниз сдирая с десен кожу,

      Заполнить до желудка все собой,

      И выйти брызгами противной дрожи.

      За ней пройдёт другая – жар и зной,

      Сжигая плоть, обугливая кости,

      По силе боли – пчел гудящий рой,

      Зудящий музыку из ярой злости.

      Чтоб осушить колодцы все до дна,

      Ни слез, ни пота, ни разлива крови…

      Зудящий жар, студеная вода

      Все это одной оперы герои.

      Приходится льдом укрощать огонь,

      Горя тонуть, не подавая вида,

      Как дрожью занимается ладонь,

      Как копошится пчелами обида.

      Я жизнь люблю…

      Я жизнь люблю… Конечно же люблю.

      Так отчего запнулась в этой строчке?

      Как будто провалилась в колею,

      И дрогнула рука вписав три точки.

      Спроси – скажу – что я люблю рассвет,

      Лишь раз увиденный и то в три года,

      Еще – луны чуть слышный мягкий свет,

      Хоть