Жизнь полна чудес. Романтическая сказка для девочек любого возраста. Соня Русликова

довольно скучной и размеренной жизни. Работала я в большой американской компании руководителем отдела по работе с клиентами. Типичный менеджер среднего звена. Это занятие, которое 5 лет назад мне нравилось и даже приносило какое-то удовлетворение, в настоящий момент превратилось в тоскливую рутину. Я буксовала на месте, испытывая смутное беспокойство, смешанное с безразличием. Работа была не противной, да и оплачивалась неплохо – именно этим я, если бы захотела, могла бы объяснить пассивное отношение к поиску чего-то нового. Но в то время я не хотела себе ничего объяснять, просто плыла по течению.

      Примерно также все было и в моей личной жизни. То есть никак. Год назад закончился один длинный, вялотекущий роман. Тогда казалось, что стоит только завершить безрадостные отношения, как начнется что-то новое и необыкновенное. Не началось.

      Но ни в коем случае я не хочу сказать, что я страдала. В принципе, все было хорошо. Были друзья, прекрасные любящие родители и нормальная работа. Но за всем этим во мне росло недовольство собой и тем, как бездарно я распоряжаюсь своим временем. Не было драйва, было неинтересно просыпаться по утрам, и все чаще с наступлением сумерек хотелось забраться в уютную нору с тем, чтобы никуда не вылезать. Возможно, просто наступала зима, которую я не выношу, а с ней и желание впасть в анабиоз. Или начался пресловутый кризис среднего возраста.

      3

      В тот памятный день утро не задалось. Ничего удивительного, понедельник. Будильник не прозвонил, а, может, и прозвонил, но безрезультатно. Когда я вынырнула из очередного невнятного сна, часы показывали 8.45. Это означало, что я уже опоздала на работу, по крайней мере, на час. Через 15 минут наш американский директор встанет с часами в руках около входных дверей. Так он надеется победить русскую неорганизованность. Следовательно, не заметить мое опоздание он не сможет. Вылезая из-под теплого и мягкого одеяла и плетясь на кухню, я пыталась сообразить, можно ли срочно назначить деловую встречу, оправдывающую мой страшный грех. Так ничего и не придумав, я включила кофемолку, забыв закрыть крышку. Мелкая, ароматно пахнущая коричневая пыль равномерно покрыла стены кухни.

      Почему-то я не умею торопиться. Нельзя сказать, что я сохраняю полное спокойствие, нет. Внутри у меня все мечется и паникует, но, вместо того, чтобы быстро собраться и выскочить из дома, я начинаю тормозить на некоторых этапах. В то утро я, как, впрочем, и всегда, зависла перед гардеробом. Обозревая вешалки и полки, я очередной раз пришла к выводу, что вещей много, а носить нечего. Потом надела серый костюм. Потом его сняла – мое отражение в зеркале показалось мне излишне эмансипированным. Хотелось чего – то женственного. Наконец я нашла в самом углу шкафа то, что меня устроило – бабушкино платье. Оно, конечно, не в прямом смысле бабушкино. Так его моя мама называет, потому что знакомая портниха сшила его по выкройке начала пятидесятых.

      Села в машину, опаздывая