Избранное. Хади Такташ

порывы ветров ледяных.

      Душа изранена, угаснет скоро

      От хищных стрел, от роковых мечей;

      Хочу я умереть – уйти навеки

      Из мира злобных джиннов-палачей.

      Кому свободно здесь, пусть остаётся…

      А я уйду – покину гнусный ад.

      Распутная земля! В твоих объятьях

      Теперь лишь змеи жадные кишат!

      Взлечу, стерев следы свои земные,

      Исчезну в чистой, голубой дали, —

      Там буду в небе реять одиноко,

      Вас проклиная, изверги земли.

      Уйду от вас, – но нет, не позабуду

      Вовек моих проклятий и обид:

      Пусть вдалеке, покой ваш нарушая,

      Зловещий, хриплый голос мой звучит.

      1917

      В пустынях Туркестана

      Что за свет там, заря? Что за огни?

      К какому идёт мир порогу?

      Почему не видны светлые дни?

      Почему туманна дорога?

      Над страной мусульман мрак распростёр

      Крыла, поглотить её хочет.

      Куда ни пойди – всюду тьмы костёр,

      Пречёрны до жути здесь ночи…

      Солнце, ты где? Где сияешь, луна?

      Лучистые, где вы, рассветы?

      Где ты, красивая чудо-страна?

      Вопросы одни… нет ответов.

      Где революции людям несут

      Зарю долгожданной свободы?

      Мир вверх тормашками перевёрнут,

      Чтоб жили духовно народы?!

      Где ты, духовная, сытая жизнь

      В стране неразменного счастья?

      Иль ты мираж, что в пустыне дрожит?

      Хотел бы об этом узнать я!

      Или на нас, чистых сердцем, табу

      Наложено властною руцей?..

      Здесь ночь, здесь не люди – рабов табун,

      Пустыня вокруг – не укрыться!..

      1918

      Изгнанники неба

      Каменных гор вековые громады,

      наверно, расплавил бы этот луч —

      Луч милосердья, в глазах её чистых

      сиявший, как солнце сквозь полог туч.

      Дочь неба, несчастных потомков Адама

      всего лишь на миг пожалела она —

      И вот в четырёх стенах подземелья

      лежит повержена, обречена.

      Раскинулись волосы чёрной тучей,

      ручьями текут по сырой земле,

      Шёлком одели ей грудь и плечи,

      тенью лежат на скорбном челе.

      В пыли потускнело прекрасное тело,

      и только – лучистым звёздам сродни —

      По-прежнему ярко глаза блистают, —

      куда ж неподвижно взирают они?..

      А сверху, сквозь щели чёрной решётки,

      течёт в подземелье сиянье луны,

      Как будто все взоры безмолвной ночи

      на дивную узницу устремлены.

      И кажется, в этой тиши бездонной

      смолкли все звуки, все голоса, —

      Весь мир взирает самозабвенно

      в её таинственные глаза.

      Она ведь сияющей дочерью неба —

      звездой милосердной цвела в небесах,

      С безгрешных высот на грешную землю

      веками взирала в скорбных слезах:

      Видела кровь, неправду, мученья,

      страдала,