Змеиный перевал. Брэм Стокер

для своего дела. Наконец, старый Мойнахан нарушил молчание:

      – Ну, короче, странная штука с энтой горой – сплошные ляйгенды и эстории, и сплетен ходит немало про всяких тама змей и прочих гадов. Честно сказать, я и не знаю, все ли они поутихли. Но вот что любопытно, так это блуждающее болото, оно ж по сей день покоя не знает. Так что я бы не поклялся, что и змеюки все с горы ушли и сгинули!

      Хор голосов отозвался:

      – Верно говоришь!

      – Да еще энта черная змеюка! – бросил кто-то.

      – И еще с усищами! – добавил другой.

      – Черт побери! Да тута снова нужен святой Патрик, чтобы приглядеть за всем! – воскликнул третий.

      Я прошептал, обращаясь к своему вознице Энди:

      – О чем это они толкуют?

      – Эх, тока не говорите, что я вам рассказал, – ответил он едва слышно и почти не двигая губами. – Верняк энто про Черного Мердока.

      – Кто такой этот Мердок? – поинтересовался я.

      – Гомбин.

      – Да что все это значит? Кто такой гомбин?

      – Эх! – шепнул Энди. – Туташние люди лучшее меня о том знают. Вот их порасспросите.

      – Что такое гомбин? – спросил я у всей компании.

      – Гомбин? Ну-у-у… давайте я расскажу, – отозвался необычайно морщинистый старик, сидевший по другую сторону очага. – Это такой тип, что дает тебе ссуду в несколько шиллингов или несколько фунтов, когда ты совсем в беде, и потом уже нипочем тебя не оставит, пока не выдоит из тебя все, что ты имеешь: землю, пожитки, деньги до последнего гроша. Он бы и кровь забрал из тела, если бы знал, как и кому ее сбыть!

      – А, понятно! Ростовщик.

      – Можа, и ростовщик. Тока ростовщик живет в городе и над ним какой-никакой закон есть. А гомбин ни закона не знает, ни страха. Вот о таких Писание говорит: растирают они в порошок лица бедных. Черт побери!

      – В таком случае этот Мердок – человек со средствами, богатый, надо полагать?

      – Богат ли он? Точняк! Он бы, коли захотел, мог бы завтра бросить энто место и съехать в Гэлоуэй, а то и в Дублин, если бы тама ему лучшее понравилось. И тама бы давал ссуды большим людям – землевладельцам и прочим. Вот было бы лучшее, чем тута бедняков живьем глотать, одного за другим. Но тока он не может поехать! Не может!

      Последние слова старик выкрикнул с мстительным блеском в глазах, и я обернулся к Энди за пояснениями:

      – Не может уехать? Как это понять?

      – Не спрашивайте меня! Вона Дан тута. Он ему денег не должен!

      – Кто из них Дан?

      – Старик, что только что говорил, Дан Мориарти. Он крепкий парень, деньги в банке лежат, земля своя, он не боится сказать про Мердока.

      – Не мог бы мне кто-нибудь ответить: почему Мердок не может уехать отсюда? – спросил я громко.

      – Я скажу, – кивнул Дан. – Потому что гора держит его.

      – Да что это значит? Как гора может его держать?

      – Она-то крепко ухватить и держать может! Кого одним, кого другим, но гора держит – хватка у нее что надо!

      Тут