Аргентина. Квентин. Андрей Валентинов

молча шагнул к двери. Парню «спортивных кондиций» было явно не по себе в этих стенах. Девушка невольно позавидовала. В коридоре теплее… Подождав, пока лязгнет тяжелый засов, сняла перчатки.

      – Ты не захотела застрелиться. Почему?

      На той, что стояла в самом центре белого пространства, не было ни клочка одежды. Голые ступни наполовину утонули в черной грязи, кожа побелела, подернулась синевой. Руки по швам, подбородок вверх, глаза широко раскрыты. Кровавые подтеки на лице, синяки на груди, глубокая царапина на худой шее. Взгляд пустой, погасший.

      Выгорела.

      – Я должна поговорить с министром. У меня есть на это право!

      Мухоловка покачала головой.

      – Уже нет. Ты даже не имеешь права умереть, пока я не разрешу. О чем ты думала, когда предавала? Среди бумаг профессора Пахты мы нашли несколько листов из следственного дела. Его вела ты.

      – Я не виновата! – женщина бросилась вперед, протянула руку. – Мухоловка, ты же меня знаешь!..

      Удар был короткий, даже без замаха. Обнаженное тело рухнуло в грязь. Девушка достала платок, вытерла руку.

      – Как оказалось, нет. Встань!

      Руки скользили в грязи, ноги не слушались, но женщина все-таки сумела подняться. Выпрямилась.

      – Я не хотела, но меня попросили. Муж моей сестры…

      Теперь голос женщины звучал еле слышно, на грани шепота. Мухоловка равнодушно кивнула.

      – Расскажешь, когда станут потрошить. В Древней Греции во время следствия гражданам верили на́ слово, а рабов полагалось пытать, даже если они не лгали. Считалось, что людям без чести верить нельзя… Твоя беда в том, что ты слишком любишь жизнь. Не удивлюсь, если тебя просто купили. Твои платья, бриллианты, туфли из Парижа, твои кавалеры…

      – То, чего никогда не будет у тебя, Мухоловка! Ты не поймешь, тебя даже от мужчин воротит. Ты все и всех ненавидишь. А я любила жизнь.

      Плечи под кожаным пальто еле заметно дрогнули.

      – Это не всегда взаимно.

      Повернулась, шагнула к двери, резко постучала.

      – Когда ты умирала, Анна, я сидела рядом.

      Девушка не стала отвечать, и только когда дверь со скрежетом начала открываться, негромко бросила:

      – Я тоже буду рядом.

* * *

      В коридоре было заметно темнее, горела лишь маленькая лампочка под потолком, забранная под густую металлическую сетку. Мухоловка прислонилась к стене, прикрыла глаза. Под веками все еще пульсировал белый огонь.

      – Вам плохо?

      Узнала голос лейтенанта, мотнула головой.

      – Нет, просто устала.

      Собралась с силами, разлепила веки, взглянула парню в лицо.

      – Не хочешь остаться здесь до утра, Руди? Мне такое видеть уже приходилось, а ты многое поймешь.

      Лейтенант Кнопка попытался улыбнуться.

      – Кое-что я уже понял, Мухоловка… Госпожа Мухоловка.

      Девушка достала из кармана плаща пачку сигарет, не глядя, вытряхнула одну, бросила в рот, прикусила.

      – Что именно?

      – На ее месте я разбил бы себе голову о стену. Во всяком случае,