Джим с Пиккадилли. Пелам Вудхаус

в Англии, пока меня не произведут в лорды? – выговорил несчастный.

      – Да!

      – И я не съезжу в Америку?

      – Пока не добьемся успеха – нет!

      – У, черт! – воскликнул Крокер, раздирая многолетние путы.

      Жена его, дама решительная, все-таки была доброй. Душевное состояние мужа было ей понятно. Она даже могла пропустить мимо ушей крепкие американские выражения, пока он привыкнет к великой идее. Так ковбой с широкими взглядами терпимо выслушивает вопли мустанга, пока его клеймит. Покорность и послушание потребуются позже. А сейчас должны улечься первые мучения. И она мягко заговорила:

      – Я рада, Бингли, что мы все выяснили. Лучше, чтоб ты знал. Поймешь, какая на тебе ответственность. Таким образом, мы возвращаемся к Джеймсу. Слава Богу, лорд Перси Уиппл в городе. Они с Джеймсом приблизительно одного возраста и, судя по тому, что мне рассказала леди Корстофайн, могут стать идеальными друзьями. Ты понимаешь, конечно, что он – второй сын лорда Дивайзиса. Это старейший друг премьер-министра, человек, который, в сущности, диктует «Почетный Список». Если б только Джеймс и лорд Перси сдружились! Тогда считай, что битва выиграна. Это для нас все. Леди Корстофайн обещала устроить им встречу. А пока что я поговорю с Джеймсом. Предупрежу, чтоб был поаккуратнее.

      Крокер извлек из кармана огрызок карандаша и нацарапал на скатерти:

      Лорд Крокер

      Лорд Бингли Крокер

      Лорд Крокер из Крокера

      Маркиз Крокер

      Барон Крокер

      Бингли, первый виконт Крокер

      И побелел, читая страшные письмена. Внезапная мысль ужалила его.

      – Юджиния!

      – Ну что?

      – А что скажут в нашем клубе?

      – Знаешь, меньше всего меня интересует твой клуб!

      – Так я и думал, – угрюмо буркнул будущий виконт.

      Глава III

      Такова уж особенность человеческого сознания – какие бы грозные опасности ни маячили в отдаленном будущем, очень скоро оно возвращается к мелким тяготам настоящего. Если нам нужно посетить дантиста, мы на минутку забываем о грядущем денежном крахе. Так и Крокера через четверть часа рывком вырвали из терзаний бедствия более близкие, чем появление его имени в «Почетном Списке»; он вспомнил, что, по всей вероятности, сегодня ему опять придется ехать на дурацкий матч.

      Мерцал лишь один проблеск надежды – видимо, на крикет, как и на бейсбол, влияет дождь, если ночью он прошел достаточно сильный (а ему показалось, что поливает вовсю), то, возможно, второй матч отложат. Встав из-за стола, Крокер направился в холл, намереваясь выскочить на Гровнор-сквер и проверить дерн, потыкав его каблуком на предмет пресловутой «вязкости». Он затопал к парадной двери, всей душой надеясь на лучшее, но когда он дошел до нее, звякнул дверной звонок.

      Еще одна дурная привычка, от которой жена излечила его за эти годы, – самому открывать дверь. Бингли воспитывался в обстановке, где всякий сам себе швейцар, и нелегких трудов стоило ему вдолбить, что настоящий джентльмен