Джим с Пиккадилли. Пелам Вудхаус

о рабах, тоскующих по родной Африке, о золотоискателях, тоскующих по дому. Но горести бейсбольного болельщика, обреченного жить за три тысячи миль от Поло-Граундс, как бы и нет. Таким болельщиком был Бингли Крокер, и летом страдания его обострялись. Он чахнул в стране, где кричат «Хорошо сыграли, сэр!» вместо «Эй, парень, да ты молоток!»

      – Бейлисс, вы играете в крикет?

      – Немного вышел из возраста, сэр. Но в молодые годы…

      – А разбираетесь в нем?

      – Да, сэр. Я часто провожу денек на стадионе, когда матчи интересные.

      Многие, поверхностно знакомые с дворецким, сочли бы это признание неожиданным проявлением человечности, но Крокер не удивился. Для него Бейлисс с самого начала был человеком и братом, который всегда был готов отвлечься от своих обязанностей, чтобы помочь разобраться в тысяче и одной проблеме, связанной со здешней жизнью. Американский разум с трудом приноравливался к тонкостям классовых различий, и хотя хозяин излечился от изначальной склонности называть дворецкого «Билли», за советом к нему, как мужчина к мужчине, он обращался всегда. Бейлисс охотно приходил на помощь, ему хозяин нравился. Правда, человеку более тонкому, чем этот хозяин, могло показаться, что ведет он себя как снисходительный папаша, общающийся со слабоумным сыном; но проглядывала тут и искренняя привязанность.

      Подняв газету, Крокер снова развернул ее на спортивной странице, тыкая в строчки коротким пальцем.

      – Так объясните, что это значит. Пять лет я от него увиливал, а вчера вот допекли, отправили смотреть, как Серрей играет против Кента. Значит, вы там бывали?

      – И вчера был, сэр. Захватывающий матч!

      – Что это вас захватило? Я весь день просидел, надеясь, что игра вот-вот развернется. У них никогда ничего не происходит?

      Дворецкий едва не поморщился, но выдавил снисходительную улыбку. Что с него взять, уговаривал он себя, одно слово – американец, его пожалеть надо.

      – Дорожка была вязкой из-за дождя, сэр.

      – Э?

      – Вязкая дорожка была, сэр.

      – Попробуйте еще разок!

      – Вчерашняя игра показалась вам вяловатой, потому что дорожка… то есть дерн был вязкий… ну, влажный. «Вязкий» – термин технический, сэр. Когда дорожка вязкая, игрокам, отбивающим мяч, приходится быть осторожней, потому что другие игроки, просчитавшись, могут ударить слишком сильно.

      – Вот она в чем штука, да?

      – Да, сэр.

      – Спасибо за разъяснение.

      – Не за что, сэр.

      Крокер ткнул пальцем в газету:

      – А это финальный счет игры, которую мы вчера видели. Если вы что-то разобрали в ней, объясните, пожалуйста.

      В указанном абзаце шли вперемешку фамилии и цифры. Бейлисс сосредоточенно изучил их.

      – А что, сэр, для вас непонятно?

      Крокер шумно выдохнул через нос.

      – Например, что означает «67» против фамилии Хейвард?

      – Хейвард сделал 67 пробежек, сэр.

      – О?! За одну игру?

      – Да, сэр.

      – Даже Бейкер так не мог бы!

      – С