Наследник. Андрей Виноградов

дело в коммуналках. Или при съеме. Я бы и сам так поступил, но стерва хозяйка…»

      «По-прежнему докучает?»

      «А то ты не знаешь?! Старая жаба. Мне надоело просить ее разрешить сменить в двери допотопный замок на нормальный, современный. Ни в какую. Упертая старая жопа».

      «Ванечка…»

      «А что? Не тебе, а мне ключ в кармане таскать приходится. Он размером со столовый прибор. И весит как гиря».

      «Твоя проблемка легко решается».

      «Не надо, пожалуйста. Я сам разберусь. В конце концов, это мой выбор».

      «Странно выбрал».

      «Так получилось».

      «Ну и балда».

      «Ну и балда».

      «Тогда не ной».

      «Я и не ною».

      «Поднываешь».

      «Нет такого слова».

      «Матери видней».

      «Ну да, поднываю маленько… Постигаю мир своим… постигайлом…»

      «Друг мой, ну что за слово такое чудовищное! Прямо армейская фамилия. Прапорщикам в комедиях дают такие фамилии».

      «Иван Постигайло. Мне бы подошло. Звучно».

      Из-под двери неожиданно тянет сквозняком, хотя в коридоре мертвая тишина. Что-то шелестит в мою сторону, будто таракан в бумажных тапочках атакует. Я скашиваю взгляд, и улыбка слегка сужает обзор. «Уймись, шут гороховый!» – гласит заботливо развернутая ко мне четвертушка желтой бумаги в клетку. Такой мама пользуется для заметок, белая для нее простовата. Обожает усложнять. И много чего умеет. По части усложнений тоже.

      «И тебе, сынок, неплохо было бы кое-чему научиться».

      «Ага».

      К чему привели меня двери да личины замков, все эти лабиринты праздных фантазий? Известно к чему, к задницам. Это намек на то, что свою надо готовить к приключениям. Словно я не в теме.

      «Еще как в теме. Спал бы лучше, горе луковое».

      «Что-то ты больно нежен со мной, внутренний. Понятно, что спать лучше, да поди усни теперь».

      «Жаль, плечами обделен, не то бы пожал».

      «Жми лучше… куда-нибудь, не засоряй жизнь, и так уже две нужны, чтобы весь мусор вывезти».

      «Хм…»

      Пустое. Больше чем на десять минут старательных попыток провалиться в дрему меня не хватает. К черту. Надо бы собраться с мыслями перед походом в больницу. Вот и собирайся.

      С полминуты я весь без остатка отдаюсь наблюдению за симптомами разлада в моем организме. По моим ощущениям, с каждым мгновением он все меньше похож на задумку Создателя. Будто кто-то решил: «А чего тянуть-то?! Разберем в темпе чувачка на детали, и по домам». Мерзкое ощущение. И хотя все это чистой воды фарс, в ванную я бреду с опущенными плечами, понурый. Словом, в образе. Не хуже Петрухи.

      Горячие струи душа дарят облегчение, и я думаю, что когда живьем варят раков, то в какой-то… неопределенный момент им непременно должно становиться клёво. Жаль, спросить у них нельзя. Зато можно озадачить английских ученых. Они славятся пытливым умом, особенно если речь о какой-нибудь совершенно бессмысленной хрени.

      Сегодня