В сердце Антарктики. Эрнест Генри Шеклтон

их чувства. Кухня также была совершенно залита водой, огонь потушен. Это, впрочем, случалось уже не первый раз, но надо сказать, что наш кухонный персонал обнаруживал такую удивительную изворотливость, что за все это тяжелое время мы никогда не оставались без горячей пищи. Это особенно замечательно, если принять во внимание крохотные размеры самого учреждения – кухня была всего 5 ½ 5 футов, а ей приходилось удовлетворять весьма серьезные аппетиты 39 человек.

      Впрочем, это обилие воды не угашало веселости духа обитателей нашего судна, и почти каждый вечер у нас устраивались импровизированные концерты, и непрерывный смех и веселость царили в крохотной столовой. На море вообще существует обычай вечером в субботу вспоминать отсутствующих и провозглашать за друзей и за милых нашему сердцу тосты, сопровождая их соответствующими песнопениями.

      Десятого января утром небо было ясное часов до 10, а затем начался западный ветер, вскоре он усилился, и пошел дождь. Большинство из нас в этот день воспользовалось случаем относительной устойчивости судна и занялось отмыванием своего лица и волос от образовавшейся соленой корки – за последнюю неделю мы, положительно, просолились, как огурцы. Около середины ночи дул уже небольшой северо-северо-восточный ветер, и непрерывный дождь за предшествовавшие 12 часов в значительной степени успокоил море.

      Одиннадцатого января, в полдень, мы были под 57°38′ ю. ш. и 178°39′ в. д.; в течение дня ветер и волнение с северо-запада несколько усилились. Природа моря здесь такова, что нам необходимо было идти не прямо на юг, а направить судно несколько к юго-востоку. Еще до полуночи ветер опять достиг своей обычной теперь скорости и силы. Когда я стоял на мостике в 2 ч., то сквозь снежную метель, окутывавшую нас, я увидел с подветренной стороны, при слабом свете наступающего утра, огромную волну, образовавшуюся как будто независимо от других волн, – она возникла как бы сама по себе вдоль судна. К счастью, лишь гребень этой волны обрушился на нас, но и то на правом борту около конюшен лошадей были сбиты крепления и воде был открыт доступ в конюшни. Перед отправлением в путь мы ломали себе головы, каким способом лучше всего очищать конюшни, но после первых же опытов плавания в бурную погоду для нас явилось скорее затруднительным решить задачу, как бы воспрепятствовать их промыванию каждой набегающей волной. Этим же ударом волны был сброшен со своих подкладок тяжелый вельбот, находившийся на правом борту, и он оказался посредине корабля. Были сброшены также на палубу тюки с лошадиным кормом, баки с керосином и ящики с карбидом. В полдень наше положение было 59°8′ ю. ш. и 179°30′ в. д. Шквалы со снегом сменились позднее ясной погодой, на небе появились перистые облака, заинтересовавшие метеорологов, как указание на иное направление верхних течений в воздушных слоях. После полудня число пассажиров на судне увеличилось: одна из наших собак, Поссум, родила 6 превосходных щенят. Счастливой матери и ее потомству было устроено теплое помещение на