Сглаз. Томас Олд Хьювелт

выгибается и опять оказывается в сидячем положении, ударяясь о стол. Мэтт ухитряется не уронить полотенце. На мгновение создается впечатление, что семья находится на палубе корабля в сильную качку – комната буквально ходит ходуном и трещит по швам. Потом изображение стабилизируется и, хотя пятно лапши до сих пор закрывает обзор, можно увидеть, как через гостиную идет худощавая женщина. И она направляется прямо к раздвижным дверям. До этого она неподвижно стояла возле Чистилища Джослин, но теперь она движется. Кто знает, может, ей стало жалко упавшего Мэтта?

      Полотенце падает с ее лица, и на долю секунды можно разглядеть, что ее глаза и рот зашиты.

      Все происходит настолько быстро, что никто не успевает толком опомниться, но жуткий образ впечатывается в мозг. Удивительно, но из зоны комфорта мы – гипотетически зрители – еще не выведены, хотя уже полностью дестабилизированы.

      Стив бросается вперед, с грохотом сдвигая двери. Сквозь полупрозрачное рифленое стекло мы видим, что худощавая женщина врезается в них. И слышим легкий гул, когда она скребется ногтями по стеклянным панелям.

      Хорошее настроение Стива как рукой сняло.

      – Выключи камеру, – мрачно бурчит он. – Живо.

      Отметим, что в кадре видны только его футболка, джинсы да палец, тычущий в объектив, однако мы вполне способны вообразить остальные детали.

      Вдруг все чернеет…

      – Она прямо ко мне шла! – орал Мэтт. – Она никогда так не делала!

      Он уже стоял возле упавшего стула, придерживая полотенце.

      Тайлер засмеялся, и Стив почувствовал облегчение.

      – Наверное, она на тебя запала.

      – Вау, ты шутишь? Она – ископаемое!

      Джослин тоже расхохоталась. Зачерпнула супа с лапшой, забыв, насколько он острый, и отправила ложку себе в рот. У нее из глаз потекли слезы.

      – Прости, милый! Мы хотели тебя немного поддеть, но, кажется, перестарались. А ведь действительно странно, что она направлялась именно к тебе. Нонсенс какой-то!

      – И сколько она простояла в гостиной? – вызывающе спросил Мэтт.

      – С самого начала, – признался Тайлер.

      У Мэтта отвисла челюсть.

      – Она меня голым видела! – пролепетал он.

      Тайлер поглядел на Мэтта со смесью совершенного изумления и презрения, что можно было бы счесть за специфическую любовь старшего брата к младшему, глупому и непонятливому.

      – Идиот, она ведь ничегошеньки не видит, – произнес он, протер объектив камеры и покосился на слепую женщину за рифленым стеклом.

      – Мэтт, сядь, – сказал Стив с каменным выражением лица. – Еда остынет.

      Мэтт покорно подчинился.

      – А ты, Тайлер, сейчас же сотрешь эти кадры, – добавил Стив.

      – Ой, да ладно! Я могу ее вырезать…

      – Быстро! Правила надо соблюдать.

      – У нас здесь что, Пхеньян?

      – Не заставляй меня повторять.

      – Но я снял потрясающий материал, – пробормотал Тайлер безо всякой надежды в голосе.

      Он прекрасно