«Весы» и другие пьесы. Евгений Гришковец

понедельник. Прямо с утра. Утром будет выемка документов. И лучше, чтобы его там не было. И тут тоже. Понимаешь? Ты же умный парень. Посмотри на меня. Что ты так на меня смотришь? Я что-то непонятно говорю? Ну? Что молчишь?

      Даня. Как это – арестуют? Папу? (Делает шаг назад.) А вас?

      Виктор. А меня – нет. Дело ведут по началу бизнеса. Зацепились за прошлое. Там везде только его подпись.

      Даня. Я, простите, совершенно не понимаю, о чем вы говорите, я совсем не знаю, что там у вас было… В начале бизнеса. Но… вы простите, где бы ни стояла его подпись… Если это было больше двадцати лет назад… Есть же закон… Это уже не имеет уголовного преследования. Совершенно точно вам говорю. Есть понятие срока давности.

      Виктор (усмехается). Грамотными стали все… Но тут другое дело: двадцать лет с момента начала совершения преступления. А отсчёт, чтоб тебе было известно, ведётся не с момента совершения, а с момента окончания. Если кто-то кого-то зарезал – это быстро; начало – оно же конец. А когда речь идёт о бумагах, то бывает, что от начала до конца проходит несколько лет. И последствия этого преступления… скажем так, наносили ущерб компании вплоть до слияния. А это было всего 4 года назад. Так понятно?

      До Дани доходит информация, он медленно осмысливает услышанное.

      Даня. Какое… какое преступление? Вы о чем, дядь Вить? Вы что вообще говорите?

      Виктор. Преступление. Экономическое. Отмывание бюджетных денег называется. Подробности ты скоро узнаешь. Сейчас ни времени нет, ни желания. Не хочу. Ещё надоест всё это объяснять. Я тороплюсь. Так. Слушай меня, Даниил: папа вернётся, и ты должен убедить его уехать. Повторяю: выемка документов с утра: он об этом знает, его предупредили. Но он будет думать, что выкрутится. Не выкрутится. Это невозможно. Всё уже решено. Он должен уехать – понял? Это единственный выход. Сегодня суббота. У него есть сегодня весь день и завтра. Этого больше чем достаточно. Он знает, мы уже говорили. Но нужны и другие голоса. Он к тебе прислушается… Я надеюсь.

      Уже на середине фразы Виктор вызывает лифт, заходит и договаривает, удерживая дверь, которая всё время открывается-закрывается.

      Даня. А вы… Вы тоже уезжаете?

      Виктор. Не говори глупости. При чём тут я? Я, кажется, внятно всё сказал? Дело не просто серьёзное, а серьёзней не бывает! Счастливо!

      Даня (машинально). И вам…

      Даня резко выкидывает руку, и двери не закрываются.

      Даня. Подождите! Минуточку! А почему уезжать? У папы связи, он же может всё решить.

      Виктор. Какие связи? Какие связи, которых я не знаю? Кто? А главное, где?

      Даня. Я, я… я не уверен. Но вот этот генерал, с которым он на охоту…

      Виктор. На охоту, в баню, на рыбалку – это на здоровье, куда угодно! Но вопросов твой отец не решает уже давно. Может, тебе и неприятно это слышать, зато полезно. Запомни. Отец не сможет решить этот вопрос. Вопросы решаю я. Уже много лет – я! Понятно выражаюсь? Мне пора. Теряем время.

      Двери закрываются, но Даня опять встревает.

      Виктор. Что ещё?

      Даня. А вы… Ради бога, извините, я пока не понимаю, как ко всему относиться. Поэтому медленно соображаю.