О лебединых крыльях, котах и чудесах. Эйлин О'Коннор

Читать онлайн.



Скачать книгу

из него.

      Тут я сделала долгую паузу. Лица взрослых озарились надеждой: видимо, они решили, что я закончила. Ха! А трагедия осиротевшего ребенка?

      Там, в щели большого шкапа,

      Всеми кинутый, один,

      Сын лепечет: «Папа, папа!»

      Бедный сын!

      Выкрикнуть последние слова. Посмотреть вверх. Помолчать, переводя дыхание.

      Зал потрясенно молчал вместе со мной.

      Но и это был еще не конец.

      – И стоит над ним лохматый вивисектор удалой, – с мрачной ненавистью сказала я. – Безобразный, волосатый, со щипцами и пилой.

      Кто-то из слабых духом детей зарыдал.

      – Ты, подлец, носящий брюки! – выкрикнула я в лицо чьему-то папе. – Знай, что мертвый таракан – это мученик науки! А не просто таракан!

      Чей-то папа издал странный горловой звук, который мне не удалось истолковать. Но это было и несущественно. Бурными волнами поэзии меня несло к финалу.

      Сторож грубою рукою

      Из окна его швырнет.

      И во двор вниз головою

      Наш голубчик упадет.

      Пауза. Пауза. Пауза. За окном еще желтел каштан, бегала по крыше веранды какая-то пичужка, но все было кончено.

      – На затоптанной дорожке, – скорбно сказала я, – возле самого крыльца будет он, задравши ножки, ждать печального конца.

      Бессильно уронить руки. Ссутулиться. Выглядеть человеком, утратившим смысл жизни. И отчетливо, сдерживая рыдания, выговорить последние четыре строки:

      Его косточки сухие

      Будет дождик поливать,

      Его глазки голубые

      Будет курица клевать.

      Тишина. Кто-то всхлипнул – возможно, я сама. С моего подола отвалился бархатный лист, упал, кружась, на пол, нарушив шелестом гнетущее безмолвие, и вот тогда, наконец, где-то глубоко в подвале бурно, отчаянно, в полный рост зааплодировали тараканы.

      На самом деле, конечно, нет. И тараканов-то у нас не было, и лист с меня не отваливался. Мне очень осторожно поаплодировали, видимо, опасаясь вызвать вспышку биса, увели плачущих детей, похлопали по щекам потерявших сознание, дали воды обмякшей воспитательнице младшей группы и вручили мне какую-то смехотворно детскую книжку вроде рассказов Бианки.

      – Почему? – гневно спросила вечером бабушка у деда. Гнев был вызван в том числе тем, что в своем возмущении она оказалась одинока. От моих родителей ждать понимания не приходилось: папа хохотал, а мама сказала, что она ненавидит утренники и я могла бы читать там даже «Майн Кампф», хуже бы не стало. – Почему ты выучил с ребенком именно это стихотворение?

      – Потому что «Жука-антисемита» в одно лицо декламировать неудобно, – с искренним сожалением сказал дедушка.

      Звон

      Сначала на подоконнике возникла муха с бородатыми ногами, затем, деликатно погудев, вошел в форточку шмель, и наконец на шторе обнаружилась дрожащая божья коровка. В ответ на предложение полететь-на-небо-принести-нам-хлеба обмочилась. Это паломничество насекомых наводит на мысль, что тепла еще долго не будет.

      На улице толкается ветер.