Педагогика для всех. Симон Соловейчик

мнением, религией, угрозами лишить наследства – при жизни, лишить рая – после смерти. Но если всей этой поддержки не хватало и угроз не хватало, то для поддержания авторитета без зазрения совести прибегали к физическим наказаниям.

      Образ воспитания отвечал образу жизни.

      Наша педагогическая вера сложилась в те времена, когда считалось необходимым бить ребенка за дурное поведение и непослушание.

      Родителям не только разрешали бить детей, а принуждали, заставляли бить: «Учи ребенка, пока он поперек лавки лежит». Но лежащий поперек лавки ребенок слов не понимает. Известный английский философ-педагог Джон Локк писал в XVII веке в книге «Мысли о воспитании»: «Упрямство и упорное неповиновение должны подавляться силой и побоями: ибо против них нет другого лекарства… Одна из моих знакомых, разумная и добрая мать, принуждена была в подобном случае свою маленькую дочь, только что взятую от кормилицы, высечь восемь раз подряд в одно и то же утро, пока ей удалось преодолеть ее упрямство и добиться повиновения в одной, собственно говоря, пустой и безразличной вещи. И если бы она бросила дело раньше, остановилась бы на седьмом сечении, дитя было бы испорчено навсегда и безуспешные побои только бы укрепили ее упрямство, которое впоследствии весьма трудно было бы исправить». Далее Локк советовал бить детей до тех пор, пока они не замолчат, пока вы «не убедитесь, что подчинили их душу».

      По всем представлениям прошлого, человек (и ребенок) настолько зол, что его необходимо держать в страхе, иначе он будет считать, что ему «все дозволено». Считалось, что поведение человека определяется дозволением, что человек живет в рамках между дозволенным и недозволенным, что его поведение регулируется не изнутри его, а только извне – родителями, государством, религией, – и только страхом.

      Из такого представления естественно вытекала необходимость устрашающего наказания. Если бы мы узнали, что в такой-то школе учителя бьют детей, мы постарались бы отдать сына в другое заведение. А сто лет назад крестьяне поначалу не отдавали детей в яснополянскую школу Л.Н.Толстого именно по той причине, что в ней не бьют детей – и, значит, не смогут научить. Пустая трата времени, баловство. Люди в самом деле не представляли себе, как можно научить ребенка чему-нибудь и воспитать его, если не бить.

      То обстоятельство, что мы с вами, читатель, не хотим, чтобы наших детей били в школе, означает и глубочайший переворот в сознании людей, полную смену представлений о человеке и его природе. Переворот, происшедший незаметно для нас, но куда более значительный по своим последствиям, чем самые крупные научные открытия.

      Ведь если мы не хотим, чтобы наших детей били и угрожали им битьем, значит, мы с вами верим в то, что человека можно обучить и воспитать без страха, верим в то, что ребенка не нужно, не обязательно держать в страхе, что не страх перед земным и загробным наказанием держит человека в каких-то рамках, движет его поступками, а что-то другое!

      Но, исключая из методов воспитания сильные наказания, угрозы,