Это моя работа. Любовь, жизнь и война сквозь объектив фотокамеры. Линси Аддарио

поддержку. Немногие журналисты писали об Афганистане под властью талибов, и они были благодарны мне за мой интерес. Я договорилась о том, что приеду через две недели.

      За неделю до отъезда я проверила свой банковский счет. Остатки свадебных денег практически испарились, а большинство гонораров за фриланс еще не пришло. Я не могла отменить эту поездку из-за денег. В большинстве горячих точек кредитные карты не принимают. Единственная форма расчета – наличные доллары. А долларов у меня не было. Ну, или рупий в данном случае. Мама не могла одолжить мне денег. К отцу и Брюсу я обращаться не хотела, потому что они постоянно твердили, что я должна зарабатывать сама. Я позвонила своей сестре Лайзе, и они с Джоном сразу же перевели на мой счет несколько тысяч долларов, даже не спрашивая, почему я хочу поехать в Афганистан, и не пытаясь убедить меня в том, что это плохая идея.

***

      В мае 2000 года я прилетела в Пакистан, чтобы оттуда в первый раз поехать в Афганистан. Со мной были мои фотоаппараты Nikon, камера для панорамной съемки, чемодан и четыре проблемы: я была из Америки, то есть из страны, которая только что объявила о санкциях в отношении Афганистана за то, что там укрывался исламский фундаменталист Усама бен Ладен; я была фотографом, а фотографировать живое «Талибан» строго запрещал; я была не замужем – и по правилам «Талибана» должна была находиться в доме отца или путешествовать в сопровождении мужа или другого родственника мужского пола; я ехала в страну, где «Талибан» организовал строжайшую цензуру.

      Пакистан оказался ближайшей к Индии страной, где было посольство Афганистана, куда я могла обратиться за визой. Коллеги из АР в Дели посоветовали мне обратиться к корреспонденту АР в Пакистане Кэти Гэннон. Она могла помочь мне ускорить процесс получения визы и дала полезные советы относительно того, как женщине следует вести себя в стране, где господствует «Талибан». Кэти работала в этом регионе уже более десяти лет – немногие журналисты мира способны на такое. За коктейлем в клубе ООН в Исламабаде она спокойно рассказывала мне о том, как можно работать при «Талибане». Кэти предложила мне остановиться в доме АР в Кабуле и дала координаты Амир Шаха, стрингера АР в этой стране. Ее энтузиазм слегка ослабил мои страхи.

      На следующее утро я гадала, что надеть для визита в посольство Исламского Эмирата Афганистан. Я забыла задать Кэти самый главный вопрос. Впрочем, я понимала, что главное – это скромность. Афганские женщины носят паранджу, но западные женщины в Пакистане ходят с открытым лицом. В итоге я остановилась на традиционном местном костюме – объемные, мешковатые брюки и длинная рубашка, голову я покрыла широким шарфом, решив, что он сойдет за хиджаб. Шарф показался мне предпочтительнее большого куска ткани, которым закутывают не только голову, но и тело. Также я приготовила свои документы и фотографии для паспорта – те, на которых была снята в черном шарфе на голове. И вот со всем этим я направилась в посольство. Для любого журналиста