Пусть танцуют белые медведи. Ульф Старк

что здесь что-то не так. Это было видно по маминому лицу. И по тому, как отец разволновался. Что-то было чертовски не так. Кажется, и Дагмар это почувствовала. Она стянула с себя маску. А бабушка принялась зачитывать то, что было написано в открытке.

      – Только послушайте, – вещала она, держа открытку перед самым носом.

      Сердце в пакете и ниточка бус,

      Чтобы прочней нас связать.

      А скоро младенец скрепит наш союз —

      Папе и маме под стать.

      Когда она дочитала, отец застыл на месте. Он смотрел на маму, словно просил у нее помощи. Но она глядела в сторону. Лицо у папы стало совсем белым, так что красный след от поцелуя казался свежей раной.

      – Под стать, – пробормотал он, словно все зависело от этих слов. – Под стать.

      – А вот и бусы! – радостно кудахтала бабушка как ни в чем не бывало, хотя даже Сессан уже почувствовала, что что-то не так. – Ожерелье-то, небось, кучу денег стоит!

      Бабушка работала в большом универмаге и разбиралась в таких вещах.

      – Под стать.

      – Мне очень жаль, – пробормотала мама.

      – Выходит, все правда?

      Мама кивнула.

      – Я не хотела, чтобы так вышло, – прошептала она.

      Но отец уже был на полпути к входной двери. Он даже не стал ее захлопывать за собой. Я слышал его шаги на лестнице, потом хлопнула дверь в парадном.

      Дагмар отшвырнула маску и кинулась за ним. Она лишь на миг остановилась возле меня.

      – Не дрейфь, Лассе! Вот увидишь, все еще наладится.

      Я жуткий тугодум. Это у нас с папой общее.

      Я лежал на кровати. Была уже ночь, и все гости разошлись. Я старался думать, что ничего не произошло, но понимал, что все изменилось. Мама ждала ребенка от кого-то другого! А папа убежал куда глаза глядят в рождественскую ночь без пальто и все еще не вернулся, хотя новенький будильник показывал уже половину двенадцатого. Мама сидела на краешке моей кровати и говорила, что я должен постараться понять ее и что ей тоже сейчас нелегко. И я догадался, что она ждет ребенка от того самого типа в кожаном пиджаке, которого я укусил в живот.

      Мама погладила меня по щеке.

      – Я хочу, чтобы ты переехал вместе со мной.

      Я нажал кнопку записи на своем новеньком магнитофоне.

      – Никогда, – сказал я, – никогда, никогда, никогда!

      Я перемотал пленку и снова включил магнитофон.

      – Никогда! – эхом отозвался магнитофон. – Никогда, никогда, никогда!

      ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

      Я знакомлюсь с Блэки Лоулесом, друг пернатых вылетает в окно, и начинается путешествие на неизведанную планету

      – Классный, верно?

      Пень погладил его по блестящей коричневой шерстке. Я заскочил к нему домой, чтобы хоть на время отделаться от умоляющего взгляда отца. В тот день мы должны были переехать – мама и я. Отец бродил по квартире, словно белый медведь, готовый броситься в ближайшую прорубь. Это было непереносимо. Поэтому я обрадовался, когда позвонил Пень и позвал посмотреть на своего нового питомца.