Незадолго до ностальгии. Владимир Очеретный

они показывают, что помимо официальной повестки у саммита есть и неофициальная – тайная для остальных.

      – Ты думаешь?.. – протянула она тревожно.

      – Определённо. Раньше такие вещи люди лучше понимали: мне кажется, что и дефенестрация была не только местью, но и разоблачением. Ведь окно – это источник света, и, выбрасывая своих угнетателей в проём, люди предавали их свету, разоблачали их тёмные делишки.

      – Так может быть, твои заказчики – из антиглобалистов?

      – Не исключено. Но и не обязательно… Дурацкий транспарант, с ним так неудобно!..

      Толкотня густела. Их всё чаще начинали пихать локтями и плечами. Колонна кафкианцев постепенно растворялась в людском море. Огнешка успела им крикнуть, чтобы вечером, когда всё закончится, непременно дали о себе знать: если они окажутся в полиции, их обязательно придут выручать.

      По периметру Президентский дворец был окружён несколькими рядами полицейских – не местных, а из международных, в белой форме.

      Наконец, загорелись экраны: в торжественный зал входили президенты и премьеры в цветных мантиях, показывающих принадлежность к тому или иному региону мира. Они приветствовали друг друга похлопыванием по плечу и постепенно рассаживались на золоченых стульях, как когда-то герцоги и графы. Толпа перед дворцом встретила их гневными криками на самых разных языках, улюлюканьем и таким свистом, что закладывало уши.

      К трибуне вышли президент Чехии и председатель саммита. Оба лучезарно улыбались, изображая торжественность происходящего, а потом начали по очереди говорить, рассыпаясь во взаимных комплиментах. Вскоре Киш почувствовал, как от занудства международной болтовни у него начинает сводить челюсти. Обволакивающее облако свиста пыталось проникнуть внутрь головы и взорвать её изнутри. Он стал лечиться нежностью – разглядывая обращённое к экрану лицо Варвары.

      Его подруга испытывала совсем другие чувства: её не отпускала тревога.

      – Хотела бы я, чтобы всё закончилось хорошо, – пробормотала прижатая к нему толпой Варвара. – А ты? – выжидающе посмотрела она на него.

      – Я тоже, – успокоил он её и поцеловал в макушку (ниже было не наклониться, его сдавили со всех сторон). – Всё будет хорошо, вот увидишь!

      Тут-то всё и началось.

      «Интересно, где сейчас Марк? – подумал Киш, вплывая на окраину сна. – Вот бы с кем я сейчас выпил!..»

      8. Цветная гипотеза Аккадского

      Несмотря на первую половину дня, владелец визитной карточки «Аркадий Аккадский. Адвокат» уже выглядел утомлённым: его веки припухли, фигура в кресле с высокой коричневой спинкой выглядела расслабленной. На столе перед ним стояли три опустошённые кофейные чашки, четвёртую ждала та же участь.

      – Хорошо, что вы ещё не уехали, – похоже, Аркадий не сомневался, что его совет о небольшом путешествии будет принят Кишем к исполнению. – Я всю ночь не мог заснуть. Думал о вашем деле. Знаете, что мне в нём совершенно неясно? Зачем вашей бывшей весь этот процесс