Разбуди меня, дробь барабанная. Часть вторая. Владимир Калинин

в строевую часть, лейтенант, распишись в приказе, о твоём переводе и назначении, командиром отдельной ремонтной группы, в составе рембата!

      После построения, группа моя, временно, распалась. Липягин был привязан к дизельной, так как, пока, его там некем было подменить, у Кунгурцева, было дел, выше крыши, по всему гарнизону, а Савушкин, как единственный токарь, бес перерыва, точил болты и гайки, поскольку, они были в большом дефиците. Мне же, непременно, нужно было побывать, в этом, треклятом, карьере. Где, по рассказу Вити Сазонова, образовалась большая свалка, брошенной техники, сотни боевых машин нашего корпуса. Мне не верилось, что все они безнадёжно потеряны, и их нельзя восстановить. Неожиданно, появившийся посыльный, передал мне приказание, немедленно явиться к комдиву, полковнику Дыменко. Я, вынужден был, поспешить на вызов, соображая, что бы это значило!?

      В командирской палатке, полевого штаба дивизии, кроме, нервно, расхаживающего, полковника Дыменко, присутствовали, комиссар дивизии Поламарчук, и командиры полков, майоры Сушилин, Брянцев и Пересвятенко. Комдив, буравя меня, сердитыми глазами, оборвал мой доклад о прибытии, на полуслове. – Лейтенант Галитин, по какому праву, вы оставили строй вашего дивизиона, извольте объясниться!? – Товарищ полковник, я полагал, вы в курсе, приказ о переводе подписан вчерашним числом! Он, растерянно, посмотрел на комиссара, и снова, раздражённо, обратился ко мне. – Какого приказа, почему не доложили? – Приказ спускается сверху, товарищ полковник, и это вы, обязаны были уведомить меня, о переводе и новом назначении, а не наоборот! Я назначен, командиром, отдельной, ремгруппы, в составе рембата! Полковой комиссар, Поламарчук, готов съесть был, меня глазами, и едва сдерживал себя, чтобы не скрежетать зубами, но сказал, на удивление, спокойным, елейным голоском. – Однако, вы очень резвы, лейтенант! Нельзя, так, бесцеремонно, нарушать субординацию, вы у нас служите, едва неделю! А уже скачете через головы, вышестоящих командиров, не вежливо, пора умерить, молодой горячий нрав, ведь, можно шею сломать! Я понял, намёк, на явную угрозу, и тихо, виновато, произнёс. Прошу, простить меня, товарищи командиры, впредь, более не повторится, но разве я нанёс большой ущерб?!

      В этот момент, в палатку, как будь-то, её задуло лёгким ветерком, грациозно, вошла красивая, молодая дама. На секунду, остановила на мне, изучающий взгляд, и защебетала, обращаясь к комиссару. – Митенька, я уезжаю в город! Не теряй меня, мой милый! Братик мой, Герасим, здесь проездом, упросил поехать с ним. И правильно! Столько, дел накопилось, парикмахерская, магазины, подругу, сто лет, не видала! Сегодня не жди, заночую у братца! – А завтра, Панас Федотович, – обратилась она к комдиву, – не окажете мне любезность, место, в вашем авто!? – Маша, как можно, с укором, говорил Поламарчук, ведь, был приказ, гражданских не брать, в виду…. Комдив, махнул мне рукой, – свободен, лейтенант, занимайтесь своим делом! Выйдя из палатки, я увидел