Академия магических близнецов. Пять камней силы. Розалинда Шторм

родная, тебе так хочется, ладно уж, оденусь.

      И, развернувшись, отправился к кровати. Признаюсь, заставить себя не подсматривать на голое высочество в зеркало, я не смогла.

      Одежду близнец обнаружил аккуратно сложенной на стульях. Забрал свою и демонстративно долго одевался. Я вся испыхтелась, искраснелась, даже вспотела, хотя не так давно мерзла, пока он, наконец, облачился. Пришла моя очередь, вот только этот наглец отворачиваться не спешил. Уселся на кровати, сложил руки на колени и уставился на меня своими желтыми глазищами.

      – Отвернись! – напомнила я.

      Он с неохотой опустил веки.

      – Подглядывать, – раздалось рычание виверны. – Шторм сказать.

      Ууу! Бессовестный! Подглядывать вздумал, ну держись!!!

      – Так, Солнце, мне твоя помощь нужна, – нетерпящим возражения голосом, произнесла я. – Проучить одного нахала.

      Подруга приоткрыла глаза и вопросительно на меня взглянула.

      – Помнишь, ты личину бабушки делала? Через Шторма у Альдамира магию иллюзий брала?

      Та кивнула.

      – Хочу провернуть вот что.

      И принялась ей рассказывать. Солнце вначале слушала внимательно, потом выпучила глаза, а затем, и вовсе, захихикала.

      Что ж, держись муженек. Захотелось стриптиза, будет тебе лебедь плюс.

      Утыреная у близнеца сила послушно втекала в тело, виверна ее преобразовала и хоп, вместо пятидесятикилограммовой Груши, напротив кровати стояла барышня, чей вес увеличился раза в два с половиной. По моей просьбе, на «девушку» нацепили балетную пачку, купальник и тапочки. Воодушевленная проказой, Солнышко порыкивала мотив всеми известного на Земле балета «Лебединое озеро», а именно танец маленьких лебедей.

      Вначале принц делал вид, что ему все равно, потом открыл один глаз, увидел барышню, которая успела встать в третью позицию и скрестила руки.

      – Та-та-та-та-тра-та-та-та. Та-та-та-та-тра-та-та-та. Та-та-та-та. Та-та-та-та.

      Дева запрыгала, заколыхались груди десятого размера, заскрипел пол. Альдамир открыл второй глаза и в ужасе уставился на балерину.

      – Та-та-та-та-тра-та-та-та. Та-та-та-та-тра-та-та-та. Та-та-та-та. Та-та-та-та.

      Артистка не жалела себя, отдавая в танце душу. Все ближе и ближе, она подкрадывалась к замершему мономорфу. И вот, наконец, оказалась рядом и, недолго думая, уселась аппетитной много килограммовой попкой на колени мужчины.

      – Та-та-та-та-тра-та-та-та. Та-та-та-та-тра-та-та-та. Та-та-та-та. Та-та-та-та, – подпевали вдвоем Шторм с Солнышко. – Та-та-та-та-тра-та-та-та. Та-та-та-та-тра-та-та-та. Та-та-та-та. Та-та-та-та.

      Балерина призывно улыбалась, пододвигая огромный бюст, которым запросто можно было раздавить кое-чью голову. Кое-чья голова старательно отодвигалась, пока кое-чей затылок не уперся в стену.

      – Все, с меня хватит!!! – не выдержал любитель пышек и, столкнув артистку на кровать, унесся за дверь.

      Тут уж пробрало и меня. Представив выражение его лица, уткнулась лицом в подушку и захохотала, как сумасшедшая. Вместе со мной веселилась виверна, а издалека