Мне должно это нравиться. Анна Инк

Стискиваю зубы. И Машин вскрик, протяжный, как вой собаки, предчувствующей смерть хозяина, перемешивается со звоном в ушах.

      Меня снова толкают. Небрежно, как брат младшую сестру. К стене. Надавливает на плечи, заставляя опуститься на пол.

      Отходит. Возвращается, двигая в мою сторону низкий столик. Скрежет ножек по бетону всверливается в мозг.

      – Ты говорила, что тебе скучно. Было такое, Яна?

      Молчу.

      – Посмотри на меня, маленькая избалованная тварь, – цедит он. Я поднимаю голову. Его глаза хитро прищурены. Кажутся узкими отрезками в прорезях маски. Не видно зрачков. Но я предчувствую, что они расширены. – Было такое?

      Я сглатываю, киваю неуверенно. Он:

      – Хочешь поиграть?

      – Нет. Я ничего не хочу.

      – Капризная девочка, – растягивает слова, будто хвалит. – То тебе скучно, то ты ничего не хочешь. Я принёс тебе игрушку.

      На стол падает коробка с пазлом. Цифра «пятьдесят» над картинкой из диснеевского мультика. Белль танцует с чудовищем на фоне витражных окон.

      Он оставляет мою левую руку свободной. Второе кольцо наручников защёлкивает вокруг трубы у стенки.

      – Открывай скорее, ты ограничена во времени.

      Левая рука совсем не слушается. Кое-как открываю коробку. Внутри разноцветные кусочки с глянцевой лицевой стороной перемешаны с перевернутыми серо-зелёными. Пакет закупорен. Рука беспомощно пытается надорвать его.

      – Быстрее! – рявкает он.

      – Хорошо, хорошо, – я вцепляюсь в скрипучую упаковку зубами, и разрываю её. Детали просыпаются на стол.

      Он разъединяет несколько пар, которые оказались сцеплены, перемешивает. С беззаботной улыбкой:

      – Так честнее. И ещё один атрибут.

      На стол ставит глубокую неприметную миску. В ней белый порошок, похожий на соль.

      – Итак, Яна. Правила таковы. Ты играешь в пазл. А я играю в Машу. Твоя цель – успеть собрать его до того, как твоя подружка потеряет сознание. Проиграешь – я трахну тебя. Выиграешь – отпущу тебя домой.

      Щёку сводит судорогой. Пальцы ползут к ребру стола. Перед глазами всё в малиновой пелене с золотыми пятнами. Швырнуть. Обернуть. Рассыпать. Отвлечь. Сбить с ног. Заставить его упасть на пол. Топтать его голову. Размозжить. Прыгать на ней. Пока чёрная маска не потемнеет от крови.

      – А, а, а, – его рука тянется к миске. – Обернёшь – всё разлетится по комнате. И ты никогда не выиграешь.

      Пелена оседает, сходит как лавина.

      – Готова? – он набирает в ладонь порошок и идёт к Маше.

      Я смотрю за ним оцепеневшая. Я как будто не верю, что он сделает это.

      Заносит кулак над её раной.

      И расслабляет руку.

      Движение быстрее мысли. Мои пальцы сжимают первую попавшуюся деталь. Её округлые отростки врезаются в кожу больнее игл. Развернуть все кусочки. Начать с тех, где стеночки.