Третья раса. Дмитрий Янковский

охотниках ни к чему.

      – Сами они инвалиды… – разозлился я.

      – Другие не знаю где. Про Чистюлю слышал, ясное дело, он ведь с тобой тогда был. Но не знаю, где он сейчас охотится. А за Викинга и Рипли ничего не скажу. Друзей ищешь?

      – Да. Хотел перекинуться парой слов в день рождения.

      – Найдешь, – уверенно заявил Бес. – Ты ведь охотник.

      – Уже, вроде как, нет.

      – Чушь. Доктора могут только бумагу марать, – успокоил меня Червень. – А как дойдет до дела, с которым другие не справятся, так отыщут тебя на раз. Так что ты не теряй форму, Копуха. Я таких историй слышал не одну и не две.

      – С Рипли так было, – вспомнил я. – Ее Жаб с камбуза вытащил.

      – Вот видишь, – поддакнул Бес. – И на тебя найдется какой-нибудь Жаб. Ты ведь во всем мировом океане главный специалист по одичавшим ракетным платформам.

      – Много ли их осталось? – вздохнул я. – Кажется, мы последнюю тогда накрыли.

      – Ну и хорошо. Этих тварей чем меньше, тем лучше. Но ты вроде стрелял хорошо?

      – Мало что ли стрелков? Вон, Червень, с ракетами управляется по высшему классу.

      – Но ты ведь снайпер-глубинник, – не очень уверенно припомнил Бес. – Это не ракетами по наводке пулять. Из моих знакомых глубже ста метров вообще никто не нырял. Как глубоко ты Поганку достал?

      – Четыре тысячи метров.

      – Охренеть можно, – присвистнул Червень. – Я бы в штаны наделал на такой глубине.

      – Да, там можно, – подтвердил я. – Только скафандр не даст. На дне так давит водой, что не только обосраться, а перднуть не выйдет.

      Червень с Бесом рассмеялись.

      – Ладно, Копуха, ты там не унывай, – посоветовал Бес. – И выходи на связь, как будешь за пультом. Мы все время у сто сороковой вышки пингвинов пугаем.

      – База на леднике?

      – Да. Нас тут двенадцать человек. Познакомишься постепенно со всеми. А мы про тебя в кубрике расскажем.

      – Годится, – улыбнулся я. – Ладно, ребята, конец связи. И удачной охоты.

      Я отсоединился от шлюза и откинулся на спинку кресла. Ну и выдался же мне день рождения! Даже поохотиться получилось. Хоть на пустую «банку», да разве в том дело, какая цель? К тому же пользы от такой охоты не меньше, чем если бы «Сотку» или «Барракуду» накрыли. Турбоходу все равно от чего тонуть – от торпеды или от столкновения со старым понтоном.

      Интересно, что бы Леся сказала, если бы застала меня за пультом минуту назад, когда я корректировал огонь самого настоящего ракетного удара? Надулась бы скорее всего, мол, вам бы, охотникам, только пострелять куда-нибудь. А может, и нет. Иногда я попусту на нее обижался. Чаще всего именно попусту, чего уж тут говорить. И понять ее можно – она не просто гражданская, не просто женщина, чего уже было бы достаточно для отвращения к любому насилию, но она еще и биолог, то есть в силу профессии прекрасно знает, как воздействует ракетный удар на живой организм. Хотя, с другой стороны, я гораздо лучше нее знал, как воздействует стрельба на искусственный, биотехнологический организм, и что будет, если такое воздействие вовремя не применить.

      Снова вспомнилось, как при зачетном погружении