Расскажи мне обо мне…. Ирина Николаевна Юсупова

же здесь этажей? Мы не вынырнем где-нибудь в Америке?

      – Всего, кажется двадцать… или двадцать два…– Кирилл был очень сосредоточен и неразговорчив. – Не помню сколько технических, рабочих пятнадцать.

      Опять замолчал. Потом манипуляцию с пальцами и глазами пришлось проделывать еще несколько раз. Везде были огромные металлические двери, толщиной метра по два.

      – Здесь, видимо, и ядерную войну можно пережить, да?

      Кирилл удивленно посмотрел на нее:

      – А вы откуда знаете? Для этого и строили. Здесь и ветка метро на одном из этажей есть.

      – Догадалась.

      Видя его неразговорчивость, и сама решила помолчать.

      Теперь им по дороге часто встречались люди. Все приветливо здоровались с Кириллом, ей тоже вежливо кивали. В основном были довольно-таки немолодые мужчины, женщина встретилась только однажды. По тому, как все разговаривали с Кириллом, как он спрашивал их о чем-то и отдавал распоряжения на своем тарабарском языке, она поняла, что он действительно здесь главный, и не переставала удивляться – ведь самый молодой!

      А потом началась череда исследований. Что с ней делали – вот ставьте к стенке и стреляйте – она уже не понимала. Водили с этажа на этаж. Из лаборатории в лабораторию. Было и что-то похожее не рентген, и на ультразвук, облепляли какими-то датчиками, брали бесконечные анализы. И везде неимоверное количество компьютеров. Кирилл зеленой тенью летал от одного к другому, успевал со всеми поговорить, на что-то указать, словом был везде. Какое количество народа было задействовано во всех этих процедурах, она уже тоже сказать не могла – давно сбилась со счета.

      Вдруг Кирилл, посмотрев на часы, резко выхватил ее из какого-то очередного кресла и буквально донес до ближайшей кушетки. Достал из кармашка свой шприц-не-шприц.

      – Что это, зачем? Ничего ведь не болит! – она засопротивлялась было, но тут-то боль и напомнила о себе. Она закусила губу, но Кирилл уже загнул зеленую куртку от костюма, в который ее переодели при входе, приставил свой аппарат именно туда, где боль была сильнее всего. – И как это вы определяете, где всего больнее?

      – Я теперь самый большой специалист по всем вашим внутренностям, – он опять улыбался. – И, уж простите, самый большой растяпа. Чуть не пропустил!

      – Ничего, я бы потерпела.

      – Ни в коем случае. Вот этими… ну, в общем, назовем их шприцами, я снабжу вас в достатке. Будете колоться по расписанию. Строго! Опоздаете – можете умереть от болевого шока. Я же сказал, ваши врачи вас надули. И те два дня, что вы еще будете дома…

      – Два дня? – ее глаза расширились. – Это окончательный приговор?

      – Да, – он опять говорил жестко. – Сегодня мы еще здорово вас помучаем, потом нужно будет обработать информацию… кое-что проверить. А завтра опять заберем в то же время, но уже ненадолго. Часа на три. Потом у вас будет полностью свободный день. Так, что я говорил? Да, два дня вы просто обязаны соблюдать мой режим, если же, конечно, не передумаете… Пока еще можно.

      – Да,