Младший брат. Юлия Добровольская

таже я отстала – по современным стандартам это, пожалуй, мог быть седьмой.

      Он остановился и шутливо предложил мне помощь, словно я взбиралась на скалу. Один пролёт мы преодолели за руку, потом я снова отстала.

      Когда я поднялась, он уже стоял в дверном проёме квартиры лицом ко мне, одной рукой опираясь на торец распахнутой двери, другой – на стену, и помигивал светом, как маяком.

      Я вошла, он закрыл дверь, и я оказалась в кольце его рук. Мы оба тяжело дышали после подъёма и вяло улыбались друг другу, словно извиняясь за это.

      Он снова щёлкнул выключателем – лампочка мигнула и погасла. Прихожая освещалась только светом, попадавшим в неё из гостиной.

      Я вдыхала запах его сигарет и едва ощутимый к вечеру аромат туалетной воды – терпкий, энергичный, такой же спортивный, как он сам – смешанный с запахом разгорячённого тела.

      И снова с удивлением почувствовала, как волнение охватывает меня. Само по себе это слишком редкое явление в моей жизни. А то, что оно относилось к человеку стоящему сейчас передо мной, и вовсе обескураживало.

      Мы знакомы так давно и так близко, что стали родными. Чего только ни пережили мы вместе за… за двадцать с лишним лет! И ни разу мне не пришло в голову, что он – мужчина. Наверно, потому, что узнала я его совсем ещё мальчишкой, пятнадцатилетним гадким утёнком, единственной страстью которого было качать железо в подвале соседнего дома. А я – взрослая женщина – выходила тогда замуж за его брата…

      Я положила ладони ему на грудь. Он задержал дыхание. Я невольно сделала то же.

      Он опустил руку мне на волосы и теребил их, пробираясь к шее. В голове поплыло. Мы всё так же тяжело дышали. И уже не понятно – отчего.

      Он ждал моего следующего сигнала. Его горячая ладонь мяла мою щёку, большой палец касался губ. Я лизнула его и прикусила.

      Тогда он схватил меня в охапку и стал целовать.

      Я теряла сознание. Я никогда прежде не испытывала ничего подобного. Мне сделалось страшно.

      Я остановила его. Он отреагировал мгновенно и замер, словно оказался на самом краю пропасти.

      – Что? – Прошептал он.

      Это развеселило: я всё ещё была для него старшей, которую он слушался, как мать или сестру, хотя в нашем нынешнем возрасте разница в семь лет превратилась в сугубо номинальную.

      – Ты соображаешь, что мы делаем?

      – Соображаю.

      – Ты соображаешь, как это называется?

      – Соображаю.

      Наше прерывистое дыхание и пылкие объятия мало способствовали увещеваниям подобного рода.

      – И что?

      – Я люблю тебя. И ты это знаешь. – Он отпустил меня как-то безнадёжно.

      Нет… Всё, что угодно: удачный день и предвкушение приятного вечера, жара, долгое одиночество, в конце концов – только не это!

      Я взяла его лицо в руки и в сумерках прихожей попыталась заглянуть ему в глаза. Мы становились одного роста, когда я надевала каблуки. Оба его брата – высокие и худые, а он пошёл в мышцы. Из-за железок, наверное.

      Он не смотрел на меня. А я вдруг увидела его губы, которых, кажется, никогда и не видела, которые только что так страстно целовали мои, его большой лоб, насупленные брови.

      – Что ты сказал?

      – Я люблю тебя. – И он взглянул прямо мне в глаза.

      Я растерялась.

      – Я люблю тебя. – Повторил он. – Только не говори, что ты этого не знаешь.

      – Перестань. Это от жары… Не выдумывай.

      Он убрал мои руки и уселся на комод.

      – Такие вещи не выдумывают, просто они иногда происходят… С людьми… С некоторыми людьми.

      – Но… ты же…

      – Не надо! Только глупостей не говори! Ты ведь умная женщина. Хотя, и дура тоже. – Он помолчал. – Какая же ты дура!

      Я подошла и положила руки ему на колени. Он сдвинул ноги, зажав меня, и переплёл их сзади.

      – Это почему же я дура? Потому, что не…

      – Замолчи, не плоди глупость, я знаю, что ты сейчас скажешь.

      – Хорошо, молчу.

      Он тоже молчал, теребя прядь моих волос. Рука касалась запястьем моей груди – это он нарочно или безо всякого умысла? Так или иначе, во мне опять поднялось пугающее ощущение, что я вот-вот перестану владеть собой.

      – Ты забыл, что нас ждут?

      – Нас не ждут.

      – Что ты хочешь этим сказать?

      – Что сказал.

      – Ну-ка, ну-ка…

      – Не ждут, и всё!

      Он отстранил меня и спрыгнул на пол.

      – Чай будешь?

      – Нет, ты сначала объясни, что происходит.

      – Позвонил Ярек и сказал, что его вызвали. Срочно.

      – А Гарик знает?

      – Знает, я сам ему перезванивал.

      – А что же ты мне раньше не сказал?

      – Не сказал и всё. Какая разница? Вот теперь говорю. –