Тюрьма особого назначения. Валерий Горшков

горячее моментально взорвалось у меня в голове. Сердце учащенно забилось. Я еще не успел полностью сообразить, что же в словах этого немощного, жалкого убийцы так сильно задело мою душу, как память мгновенно включила свой кинопроектор. Я снова видел Вику, лежащую на белой каталке в морге Центра судебно-медицинской экспертизы, ее неестественно белое, словно перепачканное мелом, лицо…

      – Как… твоя фамилия? – произнес я глухим голосом, инстинктивно сжав кулаки.

      – Заключенный номер сто двадцать один! – с вызовом и неприкрытой злостью выплюнул в меня зэк. – У меня нет фамилии! Есть только номер! – Неожиданно он расслабился и снова тихо пробормотал: – Но я не убивал! Никого не убивал! Скажите, отец Павел, за что мне такие муки, а?! Почему Бог, который должен быть милосердным и справедливым, позволяет, чтобы невинные люди шли на муки вместо настоящих подонков?!

      Зэк снова замолчал, сжав искусанные до крови губы и закрыв глаза. А я, все еще ошарашенный возникшей у меня в голове догадкой, продолжал разглядывать его желтое дряблое лицо. И чем больше я всматривался в него, тем сильнее убеждался, что вижу перед собой именно того выродка, который несколько лет назад так вероломно и беспощадно уничтожил мою любовь, мое счастье, мое будущее… За время пребывания в тюрьме он страшно похудел и постарел как минимум вдвое. Но все-таки это был именно он. Приговоренный к смертной казни убийца и насильник Скопцов, на счету которого семь загубленных жизней. Видимо, адвокату Зубову в конце концов удалось добиться того, чтобы расстрел этого изувера заменили на пожизненное заключение.

      Господи, за что ты так наказываешь меня?! Ты всегда и везде учишь нас прощать наших обидчиков, но подумай, как я могу простить этого монстра, который погубил мою маленькую, беззащитную Вику и нашего неродившегося ребенка!

      Зэк зашевелился, открыл глаза и спросил:

      – Отец Павел, скажите, может, все это просто хорошо придуманная сказка? Может, нет никакого Бога и никогда не было, а все эти заповеди – просто плод больного воображения самоустранившегося от жестокой борьбы за жизнь отшельника, которого такие же, как он сам, неудачники после его смерти провозгласили мессией, а? Ударят по правой щеке – подставь левую! Проще верблюду пройти через угольное ушко, чем богатому попасть в рай! Значит, человек, который всю жизнь работал, должен все отдать бездельникам? Возлюби врага своего как себя самого… Прямо какой-то мазохизм! А чего стоит только: «Каждому воздастся по делам его»?! Почему же тогда в жизни все происходит наоборот? Самые отъявленные негодяи и убийцы спокойно гуляют на свободе, жрут, пьют, лопаются от удовольствий, а рядовые честные люди вынуждены прозябать в нищете или, как я, отвечать за то, чего они никогда в жизни не совершали?

      Нечеловеческим усилием воли я заставил себя разжать словно налившиеся сталью кулаки и поднять правую руку для того, чтобы перекреститься.

      – Значит, твоя фамилия Скопцов? Тот, кто изнасиловал и убил семь женщин, в том числе и одну беременную? – Я с трудом подбирал слова, пытаясь держать себя в руках.