Моялера. Ксения Сальникова

которое наконец-то сотрет это омерзительное выражение полудохлой рыбы на моем лице. Словно тонкий завиток дыма, оно тлело внутри, расползаясь по закуткам моей мертвой души, стараясь заползти как можно дальше, залезть глубже. Тонкое, нежное чувство было таким слабым, что я закрыла глаза, чтобы сосредоточиться, услышать, почувствовать. Влад смотрел на меня, любуясь моим лицом и ждал, что прямо сейчас закончится это глупое перетягивание каната и мы, как взрослые люди, шагнем вместе и пойдем по жизни бок о бок, как друзья, как любовники, как родные люди. И тут он все испортил, прикоснувшись рукой к моей шее. В мгновение ока тонкая, эфемерная материя внутри меня растаяла, не оставив и следа. Все исчезло. Я открыла глаза, сделала шаг назад и окинула его равнодушным взглядом. Поначалу он и не понял, но потом разочарование вспыхнуло в его глазах:

      – Черт… – он с досадой мотнул головой.

      А мне стало забавно. Горько и смешно. Я скривила рот в ехидной усмешке:

      – Так что тебе нужно?

      Он снова поднял на меня глаза. Посмотрел, словно это я все испортила, и сказал на выдохе:

      – Хочу, чтобы ты вернулась к нам. Ко мне.

      – Нет, – ответила я безо всякой наигранной самоуверенности и бравады. – Я остаюсь здесь.

      Я повернулась и пошла, слыша его шаги за моей спиной.

      – Лера, тебе нельзя тут оставаться. Посмотри на себя. Да, снизу все прекрасно, но сверху… Ты похожа на блокадницу, и тебе в жизни не дашь твои двадцать четыре.

      – Двадцать три, – огрызнулась я.

      – Всего-то месяц остался. Считай двадцать четыре. Ты здесь тускнеешь. Сохнешь на глазах, в прямом смысле слова. Сколько ты потеряла? Пять кило? Четыре?

      – Не измеряла.

      – Зато у меня глаз наметан. Поверь мне, как мужчине, в прошлом весе тебе было гораздо лучше.

      – Вес имеет такое значение?

      – В числе прочего – да. Я ведь не о твоем весе толкую. Посмотри на свои глаза.

      Он схватил меня за руку и повернул к себе, заставив остановиться. Мы смотрели друг на друга. Он настырный, но я – пустая. Мне нечего было доказывать. Все его попытки надавить на мою гордость и воззвать к моему эго, с самого начала были обречены на провал и просто падали в пустой колодец. Ничего из вышеперечисленного во мне не осталось, а потому и взывать было не к чему.

      – Лерка, ты – как ходячий мертвец.

      – До неужели? Наверное, стоило об этом задуматься, когда…

      – Когда что? Тогда, знаешь ли, некогда было анализировать! – прикрикнул он, а потом снова снизил голос до шепота. – Ты рисковала жизнью, и не только своей! Нужно было оставить тебя там?

      – Да.

      – Тогда он бы сейчас догладывал твои кости.

      – Прекрасно. Я хотя бы не мучилась.

      – О, какие мы смелые и бесстрашные. Перед лицом смерти не все так радужно. Как бы я жил, если бы оставил тебя там?

      – Так же, как я сейчас, – шепнула я и развернулась. Я шагала по ковролину, который приглушал звук шагов, и спиной чувствовала, что