Люди тумана. Бенита, или Дух Бамбатсе (сборник). Генри Райдер Хаггард

ты сделал великое дело, но это еще не все. Теперь надо идти к рабам. Посвети мне и покажи дорогу. Здесь мы ведь в безопасности, не правда ли?

      – Да, баас, сюда никто не может попасть, разве только после штурма, но там есть большое ружье, которое можно поворачивать. Направим его на гнездо на всякий случай.

      – Я не имею никакого понятия о пушках! – сказал с сожалением Леонард.

      – Зато я знаю кое-что, белый человек, – вмешалась Соа, – у Мэвума, моего господина, есть в поселении маленькая пушка, и я часто помогала ему стрелять из нее, подавая сигнал лодкам на реке; многие из людей Мэвума, находящиеся здесь, также знают толк в этом деле!

      – Отлично! – сказал Леонард.

      По тропинке, шедшей вдоль гребня вала, они подошли к платформе, на которой стояла пушка. Это было шестифунтовое заряжающееся с дула орудие. Леонард, взяв банник, всунул его в дуло орудия.

      – Заряжено, – произнес он, – повернем его кругом!

      Когда это было сделано, они направились к маленькой хижине, стоявшей вблизи. Тут были спрятаны, на случай восстания рабов, боевые припасы – картечь и порох.

      – Зарядов достаточно, – заметил Леонард, – этим господам не приходило в голову, что пушки могут стрелять во все стороны. Ну, Оттер, веди нас скорее к рабам!

      – Надо сначала захватить инструменты, – отмычки для оков. Они, вероятно, в сторожке! – проговорил карлик.

      Взяв необходимые инструменты и фонарь, они подошли к первому навесу с рабами. Посреди него шла дорожка, по обеим сторонам которой тянулись железные брусья с прикованными к ним рабами. Под этим навесом было около двухсот пятидесяти человек.

      Несчастные пленники лежали на мокрой земле, мужчины и женщины вместе, стараясь забыться во сне; впрочем, большая часть их бодрствовала, стоны неслись отовсюду.

      Завидев свет, рабы перестали стонать и, как собаки, заползали по земле, ожидая ударов. Они думали, что пришли их поработители. Некоторые из несчастных, подняв вверх свои закованные руки, умоляли о пощаде, но большинство, не имея никакой надежды на улучшение своей участи, хранили глубокое молчание. Нельзя было без сострадания смотреть на их искаженные ужасом лица и дрожавшие фигуры.

      Соа обошла первый ряд рабов, внимательно всматриваясь в их лица.

      – Ты не видишь никого из людей Мэвума? – с беспокойством спросил ее Леонард.

      – В этих рядах их нет, белый человек; освободим этих и посмотрим следующий навес!

      – Не надо делать этого, мать, – сказал Оттер, – эти только выдадут нас!

      Тогда они прошли к следующему навесу – их было всего четыре, – и здесь Соа остановилась возле второго человека с краю, который спал, положив свою голову на скованные руки.

      – Питер! Питер! – окликнула его Соа.

      Раб проснулся и дико огляделся кругом. Это был красивый молодец лет тридцати.

      – Кто зовет меня моим старым именем? – спросил он хриплым голосом. – Нет, я грежу; Питер умер!

      – Питер, – сказала снова женщина, – проснись, сын Мэвума, это я, Соа, пришедшая спасти вас!

      Раб