Из смерти в жизнь… Всегда по одну сторону баррикад. Галицкий Сергей Геннадьевич

зенитная установка. – Ред.) стоят. Над нашей колонной вертолёты носятся. Колонна состояла вперемешку из грузовых машин, бэтээров, бээмпэ. Полное ощущение, что и здесь уже фронтовое обстановка.

      В колонне порядок чувствовался. Впереди нас шла инженерная разведка. А вот в Моздоке, куда мы прилетели, с порядком было не очень. Логинов ходил по аэродрому и пытался понять, куда ему с бумажками надо идти и куда нам вообще деваться. По ощущениям Моздок походил на гуляй-поле. Все разношёрстные, техника разномастная. Видели даже «Альфу», они там какую-то важную особу охраняли.

      До Грозного мы шли часов пять-шесть. Где-то остановились. Команда: «Разгружаться!». Начинаем разгружаться. Нам говорят: «Здесь находится 2-я комендатура Старо-Сунженского района. Размещаетесь. Это ваша база».

      Огляделись – вокруг одни развалины. Разрушенные жилые дома, руины деревообрабатывающего завода. Напротив нас – тоже разваленное здание автошколы. В округе я не увидел практически ни одного целого здания. Более или менее сохранились малоэтажные постройки. А вот всё, что выше второго этажа, было просто снесено.

      Для комендатуры нашли более или менее целое место. До войны здесь было автопредприятие. Вокруг – бетонный забор. Комендант на тот момент уже был назначен. У него в подчинении был взвод Внутренних войск, который охранял периметр. И всё… Никакой силовой поддержки у комендатуры не было. Для такой поддержки как раз и дали ему нас, петербургский СОБР. Пятнадцать человек.

      Коменданта помню смутно, вроде он был из военных. А вот его заместителя по тылу, старшину-сверхсрочника, я почему-то запомнил хорошо. Может, потому, что у него были белые соломенные волосы. Когда нас стали обстреливать, он так напился, что наблевал себе в сапоги. Потом надел их и ходил, хлюпал. Совершенно было дикое зрелище…

      В комендатуре был очень классный парень – взрывотехник. Наш собровский взрывотехник Гена с ним очень подружился. Вдвоём они вокруг нашего расположения ходили ставить растяжки. И также снимали растяжки, которые «духи» против нас ставили.

      К комендатуре подходы были открытые. Именно на них мы и ставили растяжки. Надо сказать, что боевики быстро приноровились к этой нашей тактике. Вдруг Гена во время очередного обхода видит, что его растяжку сняли, а вместо неё поставили другую, скрытую растяжку. То есть когда мы будем выходить по проходу, то на чужой растяжке и подорвёмся. Видно было, что «духи» прикидывали: откуда ты можешь выходить? Скорее всего – вон из того подвала. На тебе на подвал вот такую растяжку! Бывает, видишь одну открытую растяжку. А «духи» рядом ещё две или три скрытые поставили! Вот такая была у нас мино-растяжечная мини-война.

      Но Гена у нас очень грамотно работал. Из наших никто ни разу не подорвался. Один раз, правда, проволоку зацепили. Но успели отбежать, никого не задело. Так бывает, если на растяжке стоит граната. У неё замедлитель на четыре секунды. После характерного щелчка, если ты его услышал, четырёх секунд вполне достаточно, чтобы отбежать и упасть на землю ногами к