Стигмалион. Кристина Старк

рад! И какие доводы, позволь узнать, изменили твое мнение?

      – Сегодня мне показалось, что новые люди и новые знакомства, – это… может быть интересно.

      – А я тебе что все это время талдычил?!

      – И еще я поняла, что только среди чужих людей смогу преодолеть свой страх и наконец начать… жить.

      – Да, детка! – заорал Сейдж, как будто мы с ним только что выиграли финальный бой в компьютерной игре.

      – И еще университет поможет мне стать кое-кем. Я все думаю об этом, и с каждым днем идея влечет меня все больше…

      – И кем же?

      – Мне интересно лечить и заботиться о ком-то. Наверное, я бы могла быть врачом, если бы не моя боязнь людей и если бы мне не грозила смерть от чужой крови… Или слюны… Или мочи, или желудочного сока, или околоплодных вод, или рвоты…

      – Все-все! Я понял! Профессия врача тебе не подходит.

      – И я подумала, что могла бы лечить того, на кого у меня нет аллергии.

      – Меня?

      – Сейдж, ты невыносим! Животных! Собак и кошек, лошадей и голубей, хомячков и зайчиков! Мне можно к ним прикасаться! И мне нравится к ним прикасаться. Я хочу быть ветеринаром. Что думаешь?

      – Я думаю, что мне ужасно повезло с сестрой, – приобнял меня Сейдж. – Она такая добрая, умная и красивая. И любит зайчиков! Мой детектор милоты сейчас сломается к чертовой матери…

      Я рассмеялась, а Сейдж продолжил:

      – На самом деле я всегда знал, что ты захочешь быть ветеринаром.

      – Да ладно…

      – Да! Помнишь, мне было десять, а тебе пять, и ты увидела, как я с друзьями нашел в саду ежика и…

      – Помню ли я, как ты помочился на бедного ежа? Да у меня до сих пор психическая травма, болван, – буркнула я.

      – А потом ты зарядила мне кулаком в живот, схватила ежа голыми руками и побежала на кухню, чтобы помыть его в раковине.

      – И, между прочим, исколола руки до крови…

      – Но все-таки отмыла его! И потом неделю со мной не разговаривала. Я уже тогда подумал, что из тебя вышел бы отличный звериный доктор. Ну или полицейский.

      – А я вот осознала это только сейчас. Удивительно, да? Родные часто знают нас лучше, чем мы сами… Что ты еще знаешь обо мне, чего не знаю я? – спросила я, толкая Сейджа в бок.

      Но Сейдж ничего не ответил. Он смотрел на дорогу и улыбался ну очень странной улыбкой. Как будто действительно знал что-то еще. Но сколько я ни упорствовала, ни упрашивала его и ни дулась, он так и не признался в том, что было у него на уме.

      9

      Отъезд

      2016 год, мне восемнадцать лет

      Мне снились объятия. Чьи-то руки обнимали меня, гуляли по спине, опускались ниже, сжимали ягодицы… Я целовала чей-то подбородок. Он был и твердый, и мягкий одновременно, и был покрыт короткими колючими волосками. Мои губы двинулись выше и нашли другие губы. И они пахли леденцами. И морем. И свободой. И чем-то недозволенным…

      – Ты опоздаешь, – прошептал он. Я подняла глаза, но не увидела обращенного ко мне лица. То ли глаза заволокло слезами, то ли между мной и целующим повисла завеса густого тумана.

      – Ты