Разбивая волны. Кэрри Лонсдейл

помимо того, что девочка регулярно не высыпалась, она стала хуже учиться, да и подруг у нее почти не осталось. Аппетит у нее почти пропал, она похудела, щеки ввалились, глаза запали. А уж о том, какое воздействие могли оказывать ее ночные кошмары на неокрепший ум и детскую нервную систему, я боялась даже думать.

      И зачем только я ждала так долго? Мне нужно было действовать, а не смотреть, как моя девочка тает у меня на глазах. Нет, я понимала, что Кэсси нужна помощь, но мне казалось, что я сумею ей эту помощь оказать. Увы, научить восьмилетнего ребенка медитировать, успокаивая мысли и смиряя воображение, оказалось гораздо труднее, чем мне представлялось. Кроме того, я не ожидала, что ее видения будут настолько пугающими.

      – Почему ты грустная, мама? – спросила Кэсси с заднего сиденья. Вряд ли она могла видеть мое лицо или угадать мое настроение по устало опущенным плечам; скорее она заметила появившиеся по краям моей ауры голубые тона. Видеть окружающее людей цветное свечение Кэсси умела с раннего детства; для нее это было так же естественно, как дышать.

      Я повернулась, чтобы взглянуть на нее. Притворяться Кэсси не умела: черты ее лица дрогнули и начали расплываться.

      – Мне тоже грустно, – призналась она, прежде чем я успела что-то сказать.

      – Ты думаешь о Грейс?

      Кэсси кивнула, потом вытерла глаза и нос.

      – Я тоже очень за нее беспокоюсь, – сказала я, притормаживая на светофоре.

      Кэсси некоторое время играла с металлической молнией на свитере, с жужжанием гоняя замок то вверх, то вниз.

      – Ну так как насчет пончиков, Русалочка?

      Кэсси слабо улыбнулась в ответ и показала мне поднятые вверх большие пальцы.

      Пончики мы купили в кафе на бульваре, а съесть их решили на лужайке перед зданием католической миссии святого Луи в центре города. Кэсси съела полпончика, когда ее внимание неожиданно привлек фонтан, у края которого были установлены скульптуры двух медвежат. Кэсси обрызгала их водой и стала тереть медвежатам бока, словно купая.

      – Не забудь вымыть у них за ушами! – крикнула я, шаря в сумочке в поисках мобильного телефона. – Обычно это самое грязное место!

      Пока Кэсси старательно терла медвежатам за ушами, я набрала номер своей бабушки Мэри.

      Бабушка ответила на втором звонке.

      – Алло? – проговорила она слегка задыхающимся голосом.

      – Опять гоняла птиц из сада? – спросила я вместо приветствия. Я не была у нее уже года два, но хорошо помнила, как она жаловалась на птиц, с которыми вела бескомпромиссную борьбу.

      – Нет, – ответила она. – Сегодня не гоняла. Я просто немного устала, вот и все. А как твои дела?

      Кэсси возле фонтана покончила с мытьем и теперь поила медвежат водой из сложенных ковшиком ладоней.

      – У меня все в порядке, – сказала я, не переставая краешком глаза следить за дочерью. Одновременно я откусила большой кусок пончика. Кэсси помахала мне рукой, и я махнула в ответ. – Слушай, ты не могла бы к нам приехать?