Государева избранница. Александр Прозоров

потупила взор, ее щеки тут же заметно зарумянились, губы что-то прошептали. Обаяние красавицы оказалось столь велико, что царь с трудом сдержал желание прикоснуться пальцами к покрытой еле заметным пушком щеке, погладить, ощутить идущее с губ дыхание.

      Юный повелитель чуть передернул плечами, стряхивая наваждение, сделал шаг дальше, еще один, еще. И, не сдержавшись, оглянулся.

      Взгляды молодых людей снова встретились – и Михаил опять ощутил по всему телу легкий озноб. Но теперь он знал, что означает это чувство. Оно означало разлуку. Вечную разлуку. Государь больше никогда, нигде, ни на единый миг не увидит этой девушки. Он никогда не сможет коснуться ее щеки, пригладить ее волосы, не услышит ее дыхания. Никогда не коснется своими губами этих губ. Как только он сделает шаг к первому ряду – эта неведомая желанная красавица исчезнет из его жизни навсегда.

      Навсегда…

      Так и не сумев справиться со своим колючим страхом – страхом расставания с желанной, страхом потерять возникшее в душе непонятное, но нежно-сладкое чувство, – государь всея Руси решительно подошел к девушке и не просто отдал ей ленту, а в несколько витков крепко привязал руку чаровницы к своей, громко объявив:

      – Я выбираю тебя! – и двумя пальцами поднял подбородок неведомой красавицы, снова заглядывая в карие бездонные очи.

      – Царь сделал выбор! Государь выбрал! У нас есть царица!

      Вся золотая зала пришла в движение, и двое молодых людей внезапно оказались в центре широкого людского круга. А в стороне от толпы, возле трона, в полный голос закричала монашка:

      – Нет! Это не она! Не смей!

      По счастью, в общем движении на сие никто не обратил внимания. Князья, бояре, дьяки, знатные гостьи во все глаза смотрели на выбранную Михаилом Федоровичем прелестницу.

      Вперед вышел одетый в золото митрополит Иона, пристукнул посохом:

      – Назови свое имя, избранница!

      – Мария… – неуверенно ответила девушка. – Дщерь боярская, дочь Ивана из рода Хлоповых.

      – Готова ли ты, раба Божия Мария, поклясться в любви и верности рабу Божьему Михаилу и назвать его своим женихом? – спросил иерарх.

      – Да, отче, – склонила голову девушка.

      – Делаешь ли ты это по своей воле, без корысти и принуждения?

      – Да, отче.

      – Клянешься ли ты в этом пред лицом Господа нашего Иисуса Христа?

      – Да, отче.

      – А ты, раб Божий Михаил, клянешься ли ты…

      В эти самые мгновения возле трона одна монашка удерживала другую, не давая вмешаться в обручение:

      – Что же ты делаешь, Марфа?! Люди увидят… Позор случится, скандал!

      – Это все из-за тебя! – внезапно обратила свой гнев на подругу инокиня. – Это ты ее привела! Это ты нагнала девок худородных на смотрины! Ты поклялась, что с ними никаких хлопот не случится!

      – Так ведь не они учудили, Марфушка! – попыталась оправдаться Евникия. – Это сын твой ее выбрал, своею волей!

      – Не бывать этой свадьбе! – вытянула руку в