Балерина. Геннадий Николаевич Седов

второй раз после крушения в 1888 году царского поезда под Харьковым, в котором путешествовала вместе с Александром Третьим императорская семья, наследник короны остался жив. В церквах шли благодарственные молебны. Поэт Николай Майков откликнулся на радостное событие стихами:

      «Царственный юноша, дважды спасённый!

      Явлен двукраты Руси умилённой

      Божия Промысла щит над тобой!

      Вихрем промчалася весть громовая,

      Скрытое пламя в сердцах подымая

      В общем порыве к молитве святой.

      С этой молитвой всей русской землёй,

      Всеми сердцами Ты глубже усвоен,

      Чист перед Богом и светел душой».

      4 августа 1991 года, совершив путь через Сибирь на лошадях, наследник возвратился в столицу. Для пресечения нежелательных слухов он был продемонстрирован тем же вечером публике на спектакле в царской ложе Мариинки рядом с государем, императрицей и кузеном-спасителем, удостоеным медали «За спасение погибающих», – тогда она и увидела его впервые после девятимесячной разлуки.

      Из дневника Кшесинской.

      16 сентября. «Разговаривала на репетиции с Таней Н. Она сказала, что Евгений ей говорил, что Н. ни с кем еще не жил и страшно рад, что я обратила на него внимание, тем более, что я артистка, и притом хорошенькая. Евгений говорит, что я бы с ним (Наследником – Г. С.) могла повидаться, если бы кто-нибудь нашелся такой, который не побоялся устроить наше свидание»…

      Всё пошло по-прежнему: мимолётные встречи на людях, разговоры на-ходу. Столкнулись неожиданно во время антракта в театре, на представлении оперы «Эсклармонда».

      Из дневника Кшесинской.

      «Я пошла по коридору 2-го яруса театра. Увидела Наследника и забыла все, что делается вокруг меня. Но как я была безумно счастлива, когда Наследник подошел ко мне и подал мне руку. Я почувствовала его долгое крепкое рукопожатие, ответила тем же и пристально посмотрела ему в глаза, устремленные на меня. Я не в силах описать, что со мной делалось, когда я приехала домой. Я не могла ужинать и, убежав к себе в комнату, рыдала, и у меня так болело сердце. Первый раз я почувствовала, что это не просто увлечение, как я думала раньше, а что я безумно и глубоко люблю Цесаревича и что никогда не в силах буду его забыть»…

      В послеобеденные часы она любила кататься в одноколке по набережной – стал появляться периодически тут же и он. Промчится мимо на тройке с бешенными рысаками, привстанет, сделает под-козырёк. Был и – нету…

      Прогулки на сыром ветру не прошли бесследно: на глазу и ноге вскочило по фурункулу. Она упрямо продолжала выезжать – с нацепленной повязкой, до тех пор, пока глаз окончательно не разнесло. В один из вечеров сидела, скучая, на общей с сестрой половине, раскладывала за столиком простенький пасьянс. Родители были в гостях, Юля, пользуясь моментом, унеслась на свиданье с бароном. Настроение было – хуже некуда.

      В передней прозвенел звонок, донёсся стук отворяемой двери.

      Из