Сон в зимнем саду (сборник). Анна Горностаева

рядышком, причем девочка залезла тете на колени, а не терпящий фамильярности брат устроился прямо на полу, и потребовали сказку про Золушку. Сюжет тетя Люся еще не успела забыть и покорно начала повествование. Дети внимали, затаив дыхание, но недолго, ровно до того места, когда выяснилось, что Золушкина родная мама умерла. Здесь Яна потребовала пояснений – что значит умерла? Она что, залезла в домик и застряла, как Винни Пух? Нет, конечно, терпеливо объяснила рассказчица, просто она перестала жить, дышать, ходить… Яна недоумевала – а что, когда люди умирают, они и гулять не ходят? Что же они тогда делают? Выяснилось, что ничего не делают – их закапывают в землю, и они там лежат. «Тетя Люся, ты что говоришь? – выдала девочка после недолгого раздумья. – Им же там больно и скучно.»

      Сбитая с толку тетя Люся попыталась продолжить историю:

      – И вот, когда Золушку не пустили на бал, стало ей очень грустно. Села она в уголок и принялась горько-горько…

      – Пихаться и толкаться, – с увлечением подхватила Яна, – а потом сказала мачехе: «Ты что, совсем оборзела, что ли?» И по башке всем дала. А потом Золушка села на самолет и улетела далеко-далеко, в Турцию, на море. И там кушала мороженое, и пирожное, и кашу, и много жвачки. Все. Конец.

      Яна с удовольствием наслаждалась произведенным эффектом. Действительно, новая, более справедливая на ее взгляд версия сказки потрясла тетю Люсю. Девочка давно убедилась, что знания, почерпнутые у старшей сестры и ее друзей, впечатляют взрослых до глубины души. Судьба Золушки оставила равнодушным только Гоню, который, утомленный рассказом, возобновил попытки выманить кота из-под дивана. На этот раз юный натуралист старался соблазнить животное остатками печенья. Зажив сладкие крошки в кулаке, Гоня совал пухлую ручку под диван и призывно кричал: «Мяу! Ням-ням!», на что «Мяу» реагировал презрительным шипением.

      Но и без кота хватило детям впечатлений. Яна была мастерицей выдумывать всякие забавы, кроме того, за ее плечами был солидный опыт занятий в театральной студии с преподавательницей Еленой Удавовной (отчество «Эдуардовна» оказалось совсем уж непроизносимым). Итак, в тот день дети играли в:

      – день и ночь (когда день – надо бегать, когда ночь – бухаться на пол и спать);

      – зайчика и волка (волком был, конечно, Гоня, потому что он умел хорошо выть и кусаться);

      – кота и мышку (это то же самое, но надо не выть, а остервенело мяукать);

      – просто веселую игру (нужно бегать и смеяться).

      Тетя Люся тоже пыталась участвовать в играх, вернее, мешать, так как бестолково путалась под ногами, ахала, беспокоилась, что дети переломают мебель и себя, и умоляла остановиться. Наконец, волевым решением тетя постановила всем отправляться на прогулку. Упаковав малышей в куртки и шапки и попутно перепутав что кому надевать, Люся вытащила детей на улицу, причем Гоня гордо вышагивал в розовой шапке с цветочками и левом ботинке на правой ноге и правом на левой, а Яне досталась мальчуковая кепка