Врачевство духовное. Ответы на вопросы читателей. Архимандрит Рафаил (Карелин)

и помогал Своему мнимому отцу Иосифу Обручнику в плотническом ремесле. Даже в Талмуде, отрицательно относящемся ко Христу, нет упоминания, чтобы Иисус учился где-то на Востоке. Неужели противники Христа упустили бы возможность дискредитировать Его проповедь перед народом, рассказав, что Иисус принял язычество, жил в тибетских монастырях под руководством махатм и принес это учение в Иудею? Но до чего не додумались ветхозаветные фарисеи, до того дошли современные теософы и наполнили книжный рынок самыми бессовестными подделками!

      Святой Ефрем Сирин пишет, что Бог несправедлив к нам, так как, если бы Он судил нас по справедливости и закону, не было бы у нас шанса на спасение. Если так, то выходит, что правильная жизнь, добрые дела и так далее имеют второстепенное значение. Все, что требуется от человека для спасения, – это лишь сердечное покаяние перед смертью по примеру разбойника на кресте (см.: Лк. 23, 40–43). Если же Бог судит по справедливости, то лишь святые могут войти в Царство Небесное. Как сочетается Божия справедливость с любовью? Где кончается любовь и начинается справедливость?

      Святой Ефрем Сирин говорит о человеческой юридической справедливости. Мы согрешили, – а Бог распялся, какая же здесь юридическая справедливость? Если бы Господь судил нас по кодексу законов любой страны, то, действительно, шансов для спасения у нас не было бы. Человек спасется правой верой, проявляемой через добрые дела, в которых вера и любовь, будучи содержанием жизни, находят свою форму. Что касается предсмертного покаяния, то это тоже дар Божественной благодати: из-за лукавства прожитой жизни человек с окаменевшим сердцем не сможет принести покаяние. Поэтому рассчитывать на участь спасенного разбойника – это тоже злоупотреблять милосердием Божиим. Если Бог судил бы по нашей юридической справедливости, то и святые не смогли бы спастись, потому что никакие подвиги святых не могут сравняться с наградой, ожидающей спасенных в Небесном Царстве. Но неужели Бог без справедливости? Нет. Но в Нем любовь и справедливость не два, а единое действие. Бог – прост, а человеческое познание не только ограниченно, но и расщепленно; человек мыслит аналитически и поэтому принужден рассматривать дифференцированно любовь и справедливость Божию, приписывая одной одно, а другой – другое. Вся суть заключается в том, что мы, задавая вопросы, забываем, – кто мы сами, что православное богословие – это не схоластика, а созерцательное богословие, к которому нужно внутренне готовиться через православную аскезу. Силы нашей души, в том числе познавательные силы, расщепленны; интуиция заменена дискурсией, созерцание – дедукцией и индукцией. Если мы не можем принять на веру учение святых отцов, то здесь мало одной интеллектуальной напряженности, сомнений и эвристических ответов; нужно посредством аскезы и молитвы сублимировать свои познавательные силы, пробудить дух и подчинить ему свойства души, в том числе логикон нашего рассудка. Здесь постоянное заблуждение: люди требуют объяснения